Она не отвечала, лишь знала, что точно такую же фразу уже слышала много лет назад, но на другом языке – все детство, от ее отца.
Мягкими, почти нежными, но уверенными движениями она направила его к выходу.
– Пять часов большого удовольствия сегодня, как и всегда, а теперь, этой дурацкой историей с полотенцем ты готова перечеркнуть все?? – уже стоя спиной к входной двери, не унимался Эдвин.
– Я не хочу этого слышать, – мягко, но по-хозяйски (хозяйкой квартиры все же была она) сказала она.
– Конечно, ты не хочешь этого слышать – потому, что ты знаешь, что делаешь глупость, – уже теплее, но все еще негодующе произнес он.
Своими волшебными движениями она направила его корпус вправо:
– Ты отличный любовник, и это все. Уходи. Уезжай в свою пустыню, – он не верил своим ушам. Повисла короткая пауза – он страшно обиделся и растерянно произнес:
– Да, но чтобы уйти, мне нужно сначала найти ключи от машины, – он рылся по карманам, и кажется быстро нащупал их.
– Телефон не забыл? – привычно любезным тоном спросила она
– Почему ты спрашиваешь? Тебе же все равно, – съехидничал в ответ он.
– Это для тебя, – был неожиданный ее ответ, – чтобы ты больше не возвращался.
Он вышел за дверь в темноту коридора, направился к лифту, и перед тем, как она успела закрыть дверь, она услышала:
– Ты что – шутишь? – он до сих пор не мог поверить тому, что только что услышал. Французский замок спокойно защелкнул дверь, правда вернуть ключ в скважину она смогла только с третьей попытки. И как оказался этот ключ в ее руке – она не знала, была лишь уверена в том, что поступила правильно, и поэтому сразу после «вечернего правила» уснула как младенец.
Такова любовь
Утренний рейс L… с Эдвином на борту отправился за 14029 км прочь от нее, в Кейп-Таун, а оттуда, проехав 1500 км на автомобиле, Эдвин направился в Намибию, в «свое убежище» – маленький арендованный домик, похожий на арт-объект, прямо посреди пустыни. Так он проживет там 10 дней. И возможно, даже будет счастлив – в пустыне всегда восхитительно прекрасное ночное небо, усыпанное невероятно крупными звездами, даже трудно поверить, что такое возможно увидеть невооруженным взглядом – стоит лишь только избавиться от иллюминации городов и соседних домов на многие километры вокруг.
Странно, подумала она, проснувшись, и почему вчера днем, когда они только что приехали к ней, он, совершенно без повода, сказал:
– Если я не буду писать тебе до моего возвращения, до середины апреля – это значит: я либо умер, либо ненавижу тебя, – в тот момент она готовила что-то вкусно-быстрое и от неожиданности услышанного замерла и, на мгновение, полуобернулась к Эдвину, будто желая удостовериться, он ли только что произнес