Прошлое…
Сколько он меня тут продержит, перед тем как убить? Пощады ждать глупо. Я свидетель его преступления. Видела его лицо. Нет. Я не надеюсь на чудо.
Огляделась по сторонам. Вот оно мое последнее пристанище. Жизнь оборвется, и никто даже не загрустит. Наоборот, вздохнут с облегчением.
Игорь. Мысли вернулись к жениху. Если можно назвать так человека, которого почти не знаю. Он не сделал мне ничего плохого. Как и хорошего. Он был для меня никем. Нет сожалений о его преждевременной смерти. Ничего нет. Беспросветный мрак.
Но его будут оплакивать. Втайне жалея, что не я оказалась на его месте. Игоря любили многие. Насколько мне известно. А я даже не могу сказать, каким он был человеком. Да и чего лукавить, пофиг мне. Нет у меня души и сердца, осталась только пустая оболочка, пропитанная ненавистью. И нечего удивляться, что смерть пришла за мной. Я давно сдалась. Опустила руки. И лишь бесцельно топчу эту землю. Покорившись своей участи.
Сегодня мы ехали на вечеринку в честь нашей помолвки. И теперь я сижу тут в дурацком платье, порванных чулках, босая. Туфли потерялись где-то по дороге. В ушах и на шее бриллианты, огромный камень сверкает и на безымянном пальце – трагикомично. Подарки Игоря. Дорогие и бездушные.
Гипнотизирую дверь. Когда палач придет за мной? Ожидание смерти, неизвестность куда хуже мгновенного избавления.
Со злостью снимаю с себя украшения и запускаю ими об стену. Становится легче.
По ощущениям прошло не так много времени. Часа два, может быть немного больше. Дверь тюрьмы открылась. Палач возникает на пороге. С голым торсом, в одних шортах. Бесстыдно его рассматриваю. Он смуглый. Много шрамов в районе ребер. Рваные, кривые, они испещряют его тело как сетка. Таят в себе боль. Они притягивают меня. Глаз не могу отвести. Хочется прикоснуться к ним. Погладить. Вначале подушечками пальцев, потом языком.
Опускаю взгляд ниже. Стройные накачанные ноги. Он вносит в комнату два ведра одно пустое, другое с водой. Наблюдаю за игрой мышц на его теле. Они перекатываются, как сталь под бархатной оболочкой. Почему-то уверена его кожа очень гладкая на ощупь. Хочу проверить.
Он ставит ведра у противоположной от кровати стены.
– Трон подан, ваше величество, – в глазах издевка, неприкрытая, злорадная.
Только сейчас до меня доходит, зачем пустое ведро.
– Ты издеваешься? Я не буду вот так! – краска заливает щеки.
– Припрет, будешь, – издает жесткий смешок, – Куда ты денешься.
– Неужели сложно провести меня в туалет? – к такому унижению я не готова.
– Что еще желает ваше величество? – насмехается. Подходит ближе, скрещивает руки на груди, сверлит меня своими металлическими глазищами. Какие они у него большие, ресницы черные, длинные. Жидкое олово растекается в зрачках. А взгляд понять невозможно, там бездна. Она затягивает. Смотрю зачарованно. Невольно облизываю губы.
– Одеяло, подушку, во что-то переодеться, принять душ, всего лишь вещи первой необходимости, – лепечу дрогнувшим голосом. Его близость обескураживает.