Алексей Куницын замолчал и, чуть замедлив шаг, мысленно раскручивал последний скат своей истории-сюжета, существовавший пока лишь в эскизе. Внемля, что история легла и замутила искренностью не только сына, но и его самого, он удалился на предпоследний антракт. В сварганенной им перед рассветом «рукописи» оставались лишь две непрочитанные главы. Но мало-мальски сведущий читатель настоял бы, что одна. Не называть же главой инструкцию, как убить невиновного, проштрафившегося лишь тем, что стал поперек дороги власть предержащим. Как выяснится, сам того не ведая…
Доверие категория расплывчатая, но все, что Куницын к тому моменту живописал, было правдой, истовой, без купюр и почти без прикрас. Сущей правдой тужился и последний монолог, к которому Алексей Куницын ныне внутренне готовился. Из хронологии событий выпадал лишь один вероломно вставленный фрагмент. Композиционно – финал, а может, постскриптум.
– Батя, ты как? Присядем, может? – Виктор кивнул в сторону закусочной, которую они только что прошли.
– Все путем, не стоит… – Алексей Куницын вновь потянул паузу, должно быть, рассчитывая, что сын сам «подбросит уголька».
– С Сашей, что все-таки? – рассек паузу Виктор.
– Как начать, не знаю… – тяжко вздохнул генерал. – Да ладно! Когда Саша с мамой попрощался, я попросил его мне больше не звонить и дать номер телефона-кукушки для экстренной связи. До тех маминых слов, застрочивших мою жизнь по-новому, я думал лишь о себе, ну и о тебе, разумеется. Пусть Саша близкий родственник, но даже житейским контактом с ним компрометировать себя я не мог. Мою форму допуска, выдаваемую лишь единицам, не получил бы и генсек с его бурной молодостью… – Генерал чуть хмыкнул, вскоре возобновив вещание: – На похороны Саша прибыл без задержки. Встречал я его сам, без водителя. Мы тотчас отправились в морг, там он и воздал почести. Поселил я Сашу… на конспиративной квартире, которой распоряжаюсь единолично. Ни на сами похороны, ни на поминки прийти ему не позволил. На сей раз конспирировал я по причине, диаметрально противоположной прежней. Дав маме клятву, перед которой присяга офицера растворялась, точно сахарная пудра в кипятке, лихорадочно искал пути, как спасти его от зоны… – Алексей Куницын задумался, после чего разъяснил: – Поначалу не проявлялось ничего лучшего, чем, снабдив Сашу подложным паспортом, организовать его побег на Запад. Но зная, что с кондачка такое не осилить, идею я заморозил и сосредоточился на промежуточном решении, которое, как ни ломал голову, не приходило… Промариновав Сашу две недели на явке под замком, был на грани отправить его обратно в Свердловск, на заклание, ибо идею свала за бугор я в конце концов отринул – запредельный риск. Но в один прекрасный момент меня