Колян распластался на ящике с Захарычем и стонал от боли.
– Побойся Бога, Колян! Захарыча разбудишь, – тихо сказал электромеханик.
Команда разобрала остававшиеся брикеты с рыбой. Плашкоут отшвартовали, следующая партия должна была подойти через двадцать минут. Моряки разошлись по углам полузаполненного трюма. Нетёсов смотрел на равнодушную луну в просвете. Из окна грузовой кабины в ночной воздух выбивался сигаретный дым из лёгких боцмана. Раздавался хрипящий кашель. Кто-то из членов экипажа курил прямо в трюме, где и так было тяжело дышать из-за хладагента.
– Пистолет, походу, Захарычу гроб сломал, – сказал электромеханик Толик. – Слышали, доска хрустнула?
Гена с мотористами стянул бэги с ящика. Две досочки действительно сломались при падении Коляна. Простыня в районе лица старпома свисала, оголяя серую безжизненную гримасу. Нетёсов посмотрел на ящик, где покоился Захарыч, и только сейчас, в лучах лунного света, заметил, что большие голубые глаза старшего помощника по-прежнему открыты.
– Захарыч смотрит. – В воцарившейся тишине могло показаться, что Антон сошёл с ума.
– Чего? – прохрипел Гена.
– У Захарыча глаза по-прежнему открыты, – тихо проговорил Нетёсов.
Экипаж переводил взгляд то на гроб Захарыча, то на Антона.
– Даже сейчас продолжает следить, чтоб мы работали. – Улыбка выступила на лице Коляна, но, заметив, что больше никто не смеётся, он тут же поспешил спрятать её подальше.
– Как будто его гробницу тут расхищать пришли! Да, Антоха? – сказал Толик.
– А может, это и есть гробница? – ответил тот. – А мы тут соседствуем с Захарычем.
– Только не начинай опять, мужик, – уставшим голосом промямлил Колян. – Это у Антохи из-за четырёх месяцев в море крышак немного поехал. Тебе бы в отпуск, может?
Нетёсов замолчал.
– Так почему мы-то соседствуем? – спросил Гена. – Мы вроде как пока ещё живы. А вот у Захарыча дела похуже.
И снова тишина. В прямоугольном просвете трюма ветер гонял по небу спящие облака. Звёзды, будто нарисованные на небе вокруг белой луны, блистали над «Плутоном», точно огоньки на кончиках сигарет в руках моряков. А люди здесь, внизу, всматривались в просвет, будто хотели разглядеть в ночном небе кого-то, кто точно так же пристально рассматривает их где-то там.
– Антоха дело говорит, – высказался Толик. – Тут своё отмотаешь, потом домой возвращаешься, как будто с того света. А все вокруг тебя так и живут своими жизнями, просто ты из неё выпал.
– Как Захарыч из нашей выпал, – буркнул Колян.
– А чё, сильно что-то поменялось за сегодняшний день? – продолжал Толик. – Вчера вечером был старпом, сегодня его нет. Работаем дальше, по расписанию. Даже в компании ничего не поменяли, рейс продолжается.
– А может, мы и не живём вовсе? – сказал Нетёсов. –