Но… настоящий убийца? Может, бабушка кого-то прячет? Защищает?
«КТО ТАКАЯ ПАЦИЕНТКА С.?» – написала она в блокноте большими буквами.
И сейчас, шагая через лужайку Приюта к их большому белому дому, стоявшему прямо через дорогу, Ви снова думала о пациентке С. «Кто она такая?» – проговорила Ви вслух и замолчала, напрягая слух – не будет ли ответа. Иногда, когда она задавала правильный вопрос в правильном месте, ответ бога приходил очень быстро.
Когда бог разговаривал с ней, это было как чудо. Тихий шепот, еле различимые слова, таинственный или, напротив, совершенно отчетливый смысл.
Иногда голос бога был похож на бархатный баритон Нила Даймонда со старых бабушкиных пластинок.
«Я есть», – сказал я, но меня никто не услышал…
Ви часто представляла, как бог сидит там, на небе, одетый в расшитый бусами джинсовый костюм, похожий на тот, в котором Нил Даймонд был изображен на бабушкином любимом двойном альбоме «Жаркая ночь в августе», и глядит на нее сверху. Волосы у бога густые, как львиная грива, а в вырезе куртки видны курчавые волосы на груди.
Были и другие боги. Другие голоса.
Были боги Мелочей.
Бог Мышей и бог Кухонного тостера.
Бог Головастиков.
Бог Кофейного перколатора.
Каждое утро он приветствовал ее звонким, как журчание ручья, голосом. «Доброе утро, Виолетта! Вставай скорее и налей себе чашечку, которую мы приготовили специально для тебя. Сделай глоточек, да смотри не обожгись! Бабушка говорит, ты уже достаточно большая для кофе. Сделай глоток, и я расскажу тебе что-нибудь еще!»
Но сегодня боги молчали. По крайней мере, до сих пор. Как Ви ни напрягала слух, до нее доносились только птичьи голоса и низкое гудение пчел, собиравших мед с ранних весенних цветов.
День обещал быть солнечным, и Ви устроилась в качелях на веранде с одной из бабушкиных книг. На этот раз это был знаменитый «Франкенштейн». Каждый раз, когда Ви заходила в огромную бабушкину библиотеку или крошечную публичную библиотеку в Фейевилле, она призывала Книжного бога и просила его помочь выбрать следующую книгу для чтения. У бога был тонкий шелестящий голос. Ви вела указательным пальцем по книжным корешкам, пока он не говорил: «Вот эта». Тогда ей приходилось читать всю книгу целиком, даже если она ей не особенно нравилась. Ви давно знала: в каждой, даже самой скучной книге находится тайное послание, адресованное лично ей. Найти это послание бывало не всегда легко, но «Франкенштейн», казалось, был целиком написан для нее. С каждой прочитанной страницей Ви начинала чувствовать себя энергичней и сильнее. Некоторые абзацы она перечитывала по несколько раз и даже подчеркивала карандашом, чтобы потом было легче их найти, когда она станет писать для бабушки свой отзыв о прочитанном (такие отзывы Ви писала почти о каждой книге).
«Никому не понять сложных чувств, увлекавших меня, подобно вихрю, в эти дни опьянения успехом. Мне первому предстояло преодолеть грань жизни и смерти и озарить наш темный мир ослепительным светом»