Мы заехали вглубь лесопарковой зоны. Страх затапливал сердце, меня даже тошнило от ужаса.
– Вылезай, – верзила потянул меня прочь из машины. Я тут же вырвала руку и бросилась бежать, но упала: каблук увяз в земле.
Худощавый парень, который так легко обманул меня на счет подруги, перехватил меня и швырнул на бампер машины.
– Что ж, детка… тебе, я вижу, есть чем расплатиться! – от него несло перегаром.
– Вы меня с кем-то путаете! – закричала я, – я ничего не сделала!
Мерзкие лапы шарили под моей одеждой. Плащ полетел в сторону.
Я отбивалась руками и ногами так сильно, как только могла, но противников было больше, и каждому я уступала в комплекции.
– Расслабься, куколка, – хмыкнул худощавый, – может, тебе даже понравится.
Я кусала обидчиков, но надолго этого не хватило: меня ударили по лицу кулаком, потом еще и еще раз. У виска что-то щелкнуло, и я увидела пистолет.
Боже, да это настоящие головорезы! Отец научил меня разбираться в оружии, пистолет не был фальшивкой. Но я не боялась, что меня убьют, я снова и снова вырывалась, даже прыгнула в сторону от машины, где меня тут же настигли и, повалив на землю, пнули ногой в живот. Ну и что. Без боя я не сдамся.
Верзила схватил меня за волосы и снова швырнул на капот. Сила, с которой он придавливал меня к машине, была так велика, что я ничего уже не могла сделать, кроме как кричать до тех пор, пока молчаливый водитель не заткнул мне рот какой-то тряпкой.
Когда все уже случилось, я перестала сопротивляться, – какой смысл? – и жалела только, что не могу добраться до пистолета, застрелить кого-то из этих подонков и застрелиться самой. Мой отец всегда говорил: «Лучше умереть, чем жить без чести». Сейчас я была с ним полностью согласна.
Время как будто остановилось, я попала в свой личный ад, вот только не могла понять – за что? Сознание временами отключалось, и я была этому даже рада.
Позже, лежа на сырой земле, я мечтала только об одном – умереть. Но я не хотела умирать медленно, мучаясь от боли. Кое-как я отыскала плащ и сумку. Денег с собой было немного, может, потому их и не забрали. Телефон тоже был на месте. Сняв туфли, я пошла босиком. Ноги так тряслись, что меня шатало из стороны в сторону, слезы катились градом, а из груди рвались хрипы. Одежда была изодрана в клочья. В таком виде меня никто не подвезет до города, да я и не смогу заставить себя сесть в машину к незнакомцу. Закутавшись в плащ, – единственную вещь, которая осталась целой – я шла, освещая путь мобильником. Выбравшись к дороге и сообразив, где нахожусь, я нашла в телефонной книге нужный номер. Батарея почти совсем разрядилась, оставалось лишь надеяться, что на один звонок ее