Шёл седьмой день туманов, угарного сна и похмельного сознания.
Прожевав ломтик колбасы, проглотив, он потёр колено.
– Зачем я с ним связался! – проговорил Стас.
Позавчера его вышвырнули из клуба – бузил.
– Вышибалы хреновы. Умеют же бить, а. Чуть колено не сломали. Фотографов обижать нельзя у них профессия такая… делать эксклюзивные снимки.
Шутки шутками, а когда-нибудь и голову проломят. Пора заканчивать и всерьёз определяться. Художества это замечательно, но жить на что-то надо.
Успех отвернулся от него после разрыва с Жданой. Стас не мог понять почему. Возможно, она и притягивала больше хорошего, чем плохого. Он не оценил подарка судьбы, гоняясь за более интеллектуальными девушками.
– Придурок, – обозвал себя Стас.
Ума у них хватало на две вещи. Красота не порог, но и не рычаг для достижения целей. Она, несомненно, для чего-то существует, как и уродство или иная внешность испытывая «наделённых» ими. Порой и статуя из мрамора красива, но холодна.
Он почесал заросший щетиной подбородок.
«И где же она теперь и чем занимается? Найти, узнать и попросить прощения».
Стас качнулся на стуле. Посмотрел на ряд пустых бутылок у стены и три пакета мусора.
«Приглашу домой, помиримся!».
Глянул на стакан и проговорил:
– Кому нужен хроник?
Раньше он таким не был. Умные девицы сбили его с толку, такие, кого хочешь, с ума сведут. И Стас поддался соблазну. Сгубила красота, не спасла, но навредила так, что самому тошно.
– Рано меня ещё списывать, – пробубнил виновато он.
Будет не легко, тяжко, но он о себе напомнит, вернёт Ждану. И вообще порядок в квартире пора навести, а заодно и в голове. Пробежки, зал, бассейн. Мужик он или тряпка!
Стас ударил кулаком по столу. Стакан и бутылка подпрыгнули, опрокинулись и покатились. Блюдце задребезжало.
6
Григорий поднимался по гранитным ступеням, ведущим к высокому зданию с широкими, затемнёнными окнами – от потолка до пола. У подножия парковка, ряды автомобилей за бордюром, деревца и газоны, скамейки на которых опавшие, жёлтые листья. В окнах отражалось небо с облаками, часть соседних зданий.
«Жаль, что в них не отражается совесть и улыбки подхалимов, – пришло на ум Григорию. – Что бы тогда отражалось?».
С утра и недавно помытая плитка блестела, переливалась бликами, отражая свет восходящего солнца. Тень Григория, ломаясь, упрямо ползла по ней и к стеклянным дверям подобно змее. Не зря её считают мудрой. Ему предложили повышение, но он отказался, сославшись на плохое самочувствие и здоровье.
Зачем ему сдалась эта должность, после которой обратной дороги не будет. Она Григорию совершенно ни к чему, его всё устраивало.