Проблема заключалась и в Дилане. Эрик не понравился ему с первой же минуты. «У него глаза злые, страшные глаза, ты разве не видишь?»
Конечно, она видела. «Видеть» – ее профессия, ее дар, принесший ей признание в мире современной живописи, сделавший ее живым классиком. Но она также видела и другое: молодого парня с изуродованной по ее вине судьбой. Нет, это не преувеличение, не пафосное самобичевание. Это правда. Отказавшись от ребенка, она задала вектор развития его судьбы. Конечно, Эрик мог попасть в любящие руки, в семью, которая воспитывала бы его с теплотой и нежностью, как собственное дитя. В такой семье он и рос, по его словам. Однако какими бы заботливыми ни были приемные родители, они все равно оставались приемными. По крайней мере, в мыслях брошенного родной матерью ребенка. Сам факт, что ты, еще безгрешный, еще только первые недели смотрящий на этот мир, можешь оказаться кому-то ненужным, порождает в тебе комплексы. Они медленно вызревают, но ты не знаешь о них, если не знаешь, что живешь с чужими родителями. Эрик знал. От него это не скрывали.
Да, у Эрика были злые глаза. И что из этого? Он ее ненавидит? Возможно. А возможно, ему совершенно наплевать на нее, и это, скорее всего, так. Сложно ненавидеть того, кого не видел ни разу в жизни и ничего совершенно о нем не знаешь. Эрик смотрел на Грейс, как на счастливую возможность исправить кое-какие проблемы в своей жизни. Она была достаточно богата для этого. Эрик – человек, свалившийся на самое дно социальной ямы. У таких, как он, иное мироощущение. Понятия морали и нравственности им неведомы, или, вернее сказать, они игнорируют их. Они прекрасно понимают, что ограбить человека, лишить его, может быть, последних денег, необходимых для чего-то очень важного, – это плохо, это ужасно, это будет угнетать их в те редкие моменты, когда организм не будет нуждаться в новой дозе наркотика, потому что только что ее получил. Но они все равно пойдут на это еще раз и еще. И еще.
Все это Грейс видела. Она прекрасно понимала это. Понимала также и то, что в одночасье этого не исправить, не изменить за короткий срок. Может, не изменить вообще ни за какие сроки. Но это ее крест, сколоченный и водруженный на собственные плечи собственными же руками. И тащить его ей, иного выбора нет, и надеяться, что когда-нибудь Эрик примет ее, простит и полюбит. Вечная женская проблема – дать, что в ее силах, изменить подонка. Да, проблема вечная, однако случай все же отличается в самой основе. Она сделала Эрика таким!
– Ты ведь его не любишь, – сказал как-то Дилан.
– Нет, – ответила Грейс честно, – но я полюблю.
– Это так не работает.
Грейс вспылила:
– А как это работает?! Что ты предлагаешь? Снова его бросить? Первый раз я отказалась от сына, потому