– Ничего она вам не сделает. Девка в цепях, да и колдовать толком не умеет, – закатил глаза усач.
– Господин! Почём вам знать? Пущай бы на цепи во дворе сидела, как пёс! Чего её с нами-то сажать?
Командир хлопнул ладонями по столу, и от этого звука подчинённые разом умолкли.
– Уговорил, – кивнул он. – Пусть девка сидит во дворе, пока мы ужинаем. А ты, Тит, за нею как раз присмотришь.
У того ажно челюсть упала.
– Как. . . я?
– Ну, тебе же она больше всех мешает, – ровно ответил командир.
– Да всем она мешает! Все-е-ем! – встрял Пузо.
Усач равнодушно передёрнул плечами.
– Тогда иди с ним.
– Но я ж. . .
– Это приказ.
– Есть, командир, – согласно прогундосили мужчины.
Морью рывком подняли на ноги и толкнули к выходу. Казалось, её любопытно разглядывал весь трактир. Люди пялились и радовались, что не находятся на ее месте. Морья и сама бы порадовалась, сиди она за одним из столов.
Снаружи успело стемнеть. Небо усыпало звездами, они смотрели на ведьму более сочувствующе, чем люди, мигали яркими дырками в черной ткани неба. Бесчисленные глаза богов, наблюдающие за происходящим на земле. Хоть они-то видят несправедливость?
– Демонова ведьма! – Тит плюнул ей на подол. – Весь вечер испоганила.
Морья хотела ответить что-то колкое и смелое, но, пока думала, позади хлопнула дверь.
Пошатывающийся выпивоха вылетел из трактира, словно его оттуда кто-то выкинул. Впрочем, возможно, так оно и было.
Глубокий капюшон мешал ему ориентироваться, а плащ, как живой, путался в ногах. Мужчина налетел на Морью и, удерживаясь от падения, схватил ее за рукава.
– Ох, простите, милостивая госпожа! – Язык его заплетался похлеще ног. – Позвольте облобызать ваши пальчики!
– А ну пошёл отсюда! – попытался отогнать его Пузо.
Пьянчуга покачнулся, будто бы случайно избежав удара в челюсть.
– Покорнейше прошу меня простить, ув-важаемый! Ни в коем случае не хотел вам мешать развлекаться! – Он развернулся к Титу и с радостным криком бросился ему на шею: – Лыко, приятель!
– Да какой я тебе. . . Отвали! – Вывернуться из цепких объятий удалось не сразу. Титу пришлось приложить немалые усилия, чтобы освободиться. – Иди, куда шёл! А то я тебя ща. . .
Рука Тита метнулась к поясу, но не нащупала в ножнах привычного короткого ножа.
А пьянчужка вдруг выпрямился. Поза его стала расслабленной, но вместе с тем приобрела опасную пружинистость. Он играючи подкинул Титов нож и поймал за рукоять.
– Это ищешь?
Тит с возмущённой руганью рванул за своим имуществом,