Но увы, хотя книжечка о Холмсе разошлась и обеспечила мне некоторую долю комплиментарных отзывов, я как будто снова уперся в закрытую дверь. Первым с романом ознакомился Джеймс Пейн, и его письмо с отказом начиналось словами: «Как, Бога ради, вам пришло в голову тратить свое время и мозги на исторические романы?» После года работы услышать такое было неприятно. Потом последовал вердикт «Бентли»: «По нашему мнению, роману недостает того, что является необходимым украшением книги, а именно увлекательности; поэтому мы не думаем, что он сделается популярен в библиотеках и вообще у читателей». Высказался в свой черед и «Блэквуд»: «Недостатки романа помешают его успеху. Шансы привлечь внимание публики недостаточно высоки, чтобы мы рискнули его издать». Прочие отзывы удручали еще больше. Я готовился уже отправить манускрипт в богадельню к его пострадавшему собрату «Гердлстону», но напоследок решил все же попытать счастья в издательстве «Лонгманз», где роман попал в руки Эндрю Лэнга, который его одобрил и рекомендовал принять. Именно Эндрю Пестровласому (как называл его Стивенсон) я и обязан своим настоящим дебютом, о чем никогда не забывал. Книга появилась в феврале 1889 года и, не имея оглушительного успеха, все же заслужила необычайно хорошие отзывы и продается без перерывов по сей день. Она стала первым краеугольным камнем моей какой-никакой литературной репутации.
Британская литература была тогда в Соединенных Штатах в большой моде по той простой причине, что права не охранялись и за них не требовалось платить. Это не шло на пользу британским авторам, но американским – тем более, потому что им приходилось выдерживать суровую конкуренцию. Как обычно бывает, грехи государства в себе же заключали наказание; страдали не только ни в чем не повинные американские авторы, но и сами издатели: то, что принадлежит всем, практически не принадлежит никому, и стоило им выпустить приличное издание, как тут же появлялся дешевый вариант. Я видел одно из своих ранних американских изданий, напечатанное на бумаге, какую торговцы используют как оберточную. Впрочем, имелся, мне кажется, и один плюс: британский автор, не лишенный достоинств, быстро зарабатывал признание за океаном и впоследствии, после принятия Закона об авторском праве, располагал готовым кругом читателей. Моя книжка о Холмсе была встречена в Америке довольно благосклонно, и однажды я узнал, что в Лондон приехал сотрудник журнала «Липпинкоттс», который желает со мной встретиться и договориться о книге. Само собой, я предоставил своим пациентам выходной и поспешил на встречу.
Стоддарт, американец, оказался превосходным малым; за обедом присутствовали еще двое гостей. Это были ирландец Гилл, член парламента и очень интересный собеседник, и Оскар Уайльд, уже успевший прославиться как поборник эстетизма. Вечер принес мне истинное наслаждение. Уайльд поразил меня тем, что читал «Михея Кларка» и был о нем высокого