Школа безумия. Эйвери Бишоп

посмотрела на себя в зеркало, на свое маленькое бледное лицо, на длинные темные волосы. Затылок пульсировал от боли.

      Как только девочки вернулись, развязали ее и отвели обратно в хижину, она приняла душ. Вымыла большую часть крови из волос, но не всю, потому что мать заметила это почти сразу, когда забрала ее. Другие девочки выглядели напуганными, боясь, что Грейс настучит на них. Страх был ощутимым, хотя и длился недолго, по крайней мере у Маккензи и Элизы. Они знали: Грейс никому не скажет.

      И она не сказала. Она не сказала ни слова, хотя помнила, что сказали они. Что она лохушка. Ничтожество. Что мир был бы лучше, если бы она вообще не родилась.

      Скрипнув металлическими кольцами по карнизу-штанге, она отдернула занавеску душа, наклонилась, вставила в слив пробку и полностью открыла оба крана.

      В гостиной мать все так же сидела на диване, телефон был все так же прижат к уху, шнур еще крепче обвивал руку.

      – Я не знаю, что с ней творится. Последние пару месяцев она ведет себя странно. Молчит. Ничего мне не рассказывает.

      Ее голос был приглушенным шепотом, и как только она поняла, что дочь вернулась в комнату, она тотчас умолкла, посмотрела на Грейс и выдавила неловкую улыбку.

      Не обращая на нее внимания, Грейс прошла на кухню. Солнечный свет падал в окно, сползая на дешевый линолеум. Она открыла ящик рядом с микроволновкой.

      У них было мало посуды. Их было только двое. Несколько вилок. Несколько ложек. Несколько ножей для масла. Только один нож для стейка.

      Грейс вытащила его, попробовала пальцем острое лезвие.

      – Грейс, дорогая, – снова окликнула ее мать, – ты уверена, что с тобой все в порядке?

      Она замешкалась, не зная, что сказать. В конце концов, она решила не отвечать, вернулась в ванную и закрыла за собой дверь. Повернула ручку, чтобы запереться изнутри.

      Положив нож на край ванны, она начала раздеваться. Сначала кроссовки. Затем носки, футболка, шорты. В последнюю очередь она сняла бюстгальтер и трусы и встала перед зеркалом.

      Призрак. Так ее называли девочки. Думали, что она не знает, но она знала. Она знала больше, чем они думали.

      Ванна была почти полной, крохотный бурный океан в фаянсовых берегах. Грейс опустила руку в воду, чтобы проверить температуру, покрутила один из кранов и, подождав еще минуту, перекрыла оба.

      Она слышала далекий голос матери. Слышала, как в ушах стучит кровь. Слышала насмешки и хохот девочек прошлым вечером, гулким эхом звучавшие в ее голове. Грейс заставила себя не слышать и шагнула в воду.