Закатное
Кашляет город в красной закатной пыли,
мусорным шорохом кружит пустые арки.
Нитки запутали, скомкали, в петли свили
пьяными пальцами наши слепые парки.
Всё дежавю в этом горячем сюре:
ветер колючий, карликовые смерчи.
Где ж это было? – петли, кирпичный сурик…
Город зеро не отпускает смертных.
Это тупик. Но помнишь – ступени, слева, —
в прошлой какой-то жизни все это было:
ржавые прутья, древних проломов зевы…
Только не трогай расшатанные перила!
Город пустой, секущий лицо ветрами,
весь на ладони – маленький, муравьиный.
Небо почти вертикально стоит над нами,
падает и… промахивается. Мимо.
Пандемия
На Невском холодно и пусто.
Маячит в маске постовой,
и что-то ищет призрак Пруста,
бредя по мёртвой мостовой.
Сквозь щели карантинных ставень
не то закат, не то пожар.
Нас Бог на паузу поставил
в момент крутого виража,
и мы зависли в странных позах
на зыбком лезвии луча,
но всё ещё взбиваем воздух,
ногами суетно суча.
А всё кругом крупнее, чётче —
вот голубь стонет на окне,
вот неустанный древоточец
ползёт по медленной стене.
Озон, гроза в начале мая,
и так прозрачна суть вещей…
А мы её не понимаем.
Не понимаем. Вообще.
9 мая 2020
Сидим себе, справляем майские.
Столы накрыты, сняты маски, и
коньяк тут, и икорка с булкой вам —
не то что тем, кто лёг под Пулковом.
На яства и ряды бутыльные
глядят со стен портреты пыльные.
И дед глядит, хлебнувший бедности,
а в сорок два пропавший без вести.
Он воевал всего три месяца.
Кровавая крутилась мельница,
звезду пробило на околыше —
и ни могилы, и ни колышка.
Над битвой ангелы военные
метались в ужасе, наверное,
теряя подопечных в хаосе,
а на земле война сжигала всё.
И младший становился старшим, и
за братом рвался в это страшное,
и мамки, зажимая рот рукой,
бежали с воем за полуторкой…
А нынче мы, потомки бледные,
сидим и пьём за дни победные,
боясь то кризиса, то вируса.
Не дотянулись. Недовыросли.
Зима близко
О чём вы, о каком пути особом?
Я тихо становлюсь социофобом,
всей кожей чуя ледяной прогноз —
что воздух обжигающе ментолов,
что близится зима в игре престолов,
и мир идёт вразнос.
Наедине с собой слышнее звуки:
с угрюмым лязгом танки и базуки
в невидимого целятся врага.
И, с криком вскинув тоненькие руки,
роняют тапки маленькие