– Она еще не видела нас при свете, – Ольга быстро глянула в сторону Инги.
«Нас?» – Лизавета перевела взгляд на Ольгу. В свете лучины прошлым вечером Лизавета не заметила, что у той были такие же бесцветные волосы и слишком уж тусклые глаза.
– Мы похожи… Может быть, мы сестры, – произнесла Ольга с понимающей улыбкой. – Но точно не знаем, обе сироты и обе появились на свет в одном месте, а тут еще такая внешность…
– Ты привыкнешь, – ободряюще улыбнулась Инга. – А теперь давай-ка, пожми мне руку.
Она помахала прямо перед носом растерянной Лизаветы и вновь протянула руку. Ладонь у Инги оказалась прохладной, словно девушка недавно вернулась с улицы.
– Так-то лучше. Пойдем завтракать.
Инга усадила Лизавету за стол. Если сравнивать с завтраками в купеческом доме, он был накрыт скудно, но еды хватало: тут был и свежий, еще теплый хлеб, и масло, и даже плошка с медом.
– Бери, не стесняйся. – Инга села напротив, положила голову на сомкнутые в замок руки и беззастенчиво уставилась на гостью.
Этот жест напомнил Лизавете поведение Ольги прошедшим вечером, вот только Инга, похоже, не собиралась задавать никаких вопросов. Тем не менее, их повадки заставляли поверить, что они и впрямь могут быть родными сестрами.
– Сейчас я тебе ромашки принесу!
Лизавета не знала, поняла ли Инга, что ей неловко есть под пристальным взглядом, или ушла по другим причинам, но была благодарна за это. Оставшись за столом одна, она спокойно намазала на хлеб приличный слой масла, откусила – и в блаженстве прикрыла глаза. Лизавета и не думала, что за ночь можно так проголодаться!
– Хлеб Ольга пекла. – Инга снова плюхнулась на лавку напротив, опустила на стол горячую кружку. – Это она умеет!
– Очень вкусно, спасибо! – не преминула поблагодарить Лизавета.
Ольга, все еще занятая чем-то у печки, махнула рукой: ничего, мол, особенного, не отвлекай. Лизавета послушно умолкла – да и не с руки ей было есть и разговаривать одновременно.
Наблюдать за ней Инге, по-видимому, вскоре наскучило, и она выскользнула на улицу. В доме повисла тишина – только звенела посуда в руках Ольги. Пока та была занята, Лизавета не чувствовала скованности. На нее не обращали внимания, так что девушка спокойно позавтракала, поглазела по сторонам. Наконец, поняв, что при свете дня не увидит ничего нового, робко подала голос:
– Извините…
– М-м-м? – раздалось с другого конца дома.
– Я хотела узнать, где сейчас Лад.
Ответ Ольги потонул в грохоте. Лизавета хотела уже подойти и узнать, не нужна ли помощь, но все стихло – и вот уже Ольга появилась из-за печи с чашкой в руках, села за стол, окунула в плошку с медом деревянную ложку. Она молчала, пока мед медленно стекал в кружку, но заговорила, стоило упасть последней капле:
– Во дворе. Он не любит сидеть