– А ты чаёк любишь с чабрецом попивать зимними вечерами?
– Очень люблю деда, тогда много, – широко улыбнулся Ваня.
Поднялись. А там коров видимо не видимо. Ваня от изумления застыл.
– Деда, а куда они идут?
– Да как же, куда, домой идут.
– А откуда?
– Гуляли весь день по бугру, паслись. Наелись чабреца, да травки сочной и бредут домой.
– А коровы знают где живут?
– А как же им не знать.
Неторопливое стадо прошагало мимо старика и мальчонки. Иногда останавливаясь и с любопытством оглядывая обоих. Глаза у них красивые, пронзительные, смотрят из-под густых ресниц. Пастух то и дело подгонял отстающих. Всем домой ко времени попасть требуется. К вечерней дойке.
Ваня как ошпаренный кинулся во весь опор от деда.
– Стой сорванец, – засмеялся было дед и принялся неторопливо собирать чабрец.
Ванька бегал, расставив руки как самолёт.
– Трррруу, бррррууу, – кричал мальчик и бежал ещё быстрее.
Набегавшись, остановился рядом с дедом.
– А я чабреца принёс, смотри, – протянул букетик сиреневых цветочков в руки деду. – А знаешь, с той стороны бугра есть река, но внизу, далеко.
– А как же мне не знать.
– Деда, а ты купался в той реке?
– Купался.
– А меня отведёшь?
– Отведу.
– Деда, а что это за гора? – показывая пальцем вправо спросил Ваня.
– А это Ваня шахты, когда там уголь добывали.
– А сейчас?
– А сейчас забросили.
– Деда, а правда, что ты лошадей укрощал?
– Правда внучек, правда, – ответил дед Василий с еле заметной грустью в голубых глазах. – Смотри, заброшенная шахта словно в бороздках вокруг. Ты внимательно смотри. Не отводи взгляд.
Ваня стоял затаив дыхание и ждал. Не зная, чего, но очень сильно ждал.
Вдруг, шахта точно ожила. Пыль поднялась столбом и рассекая воздух, галопом нёсся табун лошадей.
Ваня стоял не мигая. Никогда раньше не видел он табуна.
Кони чёрные и коричневые. Длинногривые, мощные. Снеслись с шахты и промчались мимо остолбеневших двоих. Оставив за собой пыльный шлейф воспоминаний.
– Деда, – только и смог вымолвить Ванька.
– Знаю, – подмигнул дед в ответ и потрепал русые волосы внука.
– А ты знал, про лошадей, знал?
– А как же не знать-то. Каждый вечер их перегоняют домой с той стороны, а утром гонят на пастбище.
– Деда, а почему ты бросил лошадей?
– Одна ретивая кобыла никак не хотела поддаваться. Не мог её объездить и всё тут. В один день так взбесилась, сбросила меня и копытом угодила прям в висок, – отвечал дед, проводя пальцами по шраму.
Так и запомнил Ваня, мечтательные глаза деда, с тоской глядящие во след табуну.
И коров не гонят домой. И табун не бежит. И деда Василия вот уж двадцать лет как не стало. Только чабрец с его маленькими сиреневыми