– Чего надо? – выдавил он.
– Это же я, друг твой студенческий, Свят Васильев!
Красавкин прижал к груди портфель, то ли защищая его, то ли себя.
– Чего? Чего пристал?
Свят пытался сохранить радушие, но выдал фразу, которая с этим чувством не сочеталась, а оказалась только более зловещей.
– Ах ты рожа буржуйская, – сказал он, будто шутя и подзадоривая, думая, что Красавкин включится в игру. – Засиделся на службе, друзей не узнаёшь?
Денис в игру не включился, а только встрепенулся с визгом и, кинувшись обратно, заверещал: "Охрана!" Святу ничего не оставалось, как ретироваться. Но первый день борьбы не прошёл напрасно: лицезрев врага, холёного и бестолкового, он понял, что не нужно пытаться вступить в переговоры с властью, корчащейся в агонии, а нужно давить её склизкое тело, давить, пока не останется мокрое место, потому что этой власти угоден закабалённый человек, а без неё и кабале не быть, а быть только солнцу и прочему достатку.
4.
Свят посвятил много времени поиску единомышленников. Он изучал социальные сети, списки журналов и газет, имеющих ярко выраженную идеологическую окраску, блоги прогрессивных деятелей, в общем, неравнодушных к болезням общества людей. Таковых оказывалось немало: интернет полнился гневом и отчаянием людей, в основным совсем молодых, некоторых совсем пожилых, и бушевала пенистая масса их взволнованности за судьбы Отечества, грозясь пролиться на клавиатуру Свята. Множество, как и он, находили корень бед в хищнической круговерти капитала, высасывающей все соки из простодушных, но хороших людей ради подлой пользы нечестивцев, и множество же призывало бросить все силы на борьбу против такого положения дел.
Свят читал и радовался. Жив ещё в народе славный дух, стремление к высокому и прекрасному, не все мозги в этой стране перековались на плутовской манер, а значит, и надежда есть на возрождение, на сладкий призывный дух построения утопического мира, во главе, возможно, с ним, Святом Васильевым, бывшим менеджером.
Он в необыкновенном воодушевлении оставил несколько комментариев к полюбившимся постам, записался в участники пары собраний и принялся за доктрину:
«Народное единение есть залог внезапной исторической победы. Наше оружие – сослагаемость всех элементов общества в сторону борьбы за идеалы, а значит, и количество и качество возможно перемножить, образуя сильнейший конгломерат борцов за правое дело. Наш лозунг: "Единение сопротивлением!"…
Первая встреча проходила в здании бывшего театра, а ныне наполовину хозяйственного склада, наполовину бесхозного помещения, сторожимого коммунистом Николаем Антоновичем Рублёвым. Именно он организовывал собрание единомышленников в рабочее, почти ночное, время, провожая их в бывшую гримёрку некогда знаменитого актёра драмы Василия Тихоновича Струпского, где на стенах сохранились афиши славных лет с портретом самого бывшего хозяина гримёрки. Николай Антонович встречал приходящих с деловитой приветливостью, сам провожал в гримёрку и подставлял под задницу гостя старый, видавших зады