К тому же стояло ясное зимнее утро, люди сновали кругом взад и вперед. И даже если на кладбище не столь многолюдно, там же часовня. Алекс точно знала, что она действующая. Ей об этом как-то рассказывала бабушка. В конце концов, если уж на то пошло, не допустит же Бог, чтобы маньяк нападал прямо на прихожанок, направлявшихся в часовню, а не просто на тех, кто хочет скосить дорогу до центра. Действительно, неужели Он дозволит, чтобы маньяк напал на шестнадцатилетнюю девочку, которая идет в церковь помолиться за больную бабушку? Несмотря на все страдания, выпавшие на ее долю, сердце Алекс еще не очерствело, а потому скептицизм и цинизм были ей пока чужды.
Итак, сказав маме, что направляется в небольшую церковь, куда они ходили вместе, она повернула в противоположную сторону. Впервые с того дня, как бабушка к ним переехала, Александрина не думала о ее болезни. Все мысли выветрились из головы, и она просто шла, полной грудью вдыхая свежий морозный воздух. Спешить в выходной ей было некуда, день стоял на редкость погожий, и к тому же у нее не было сил идти быстро. Она была рада, что желание пойти в церковь исполнилось так естественно, и теперь можно было хотя бы на этот счет не терзаться. После всех перенесенных страданий дорога к часовне казалась ей небольшой передышкой. Но передышкой перед чем? Об этом ей думать не хотелось…
Подходя к последнему на пути светофору, девушка вдруг заволновалась. Безмятежное настроение как ветром сдуло. Внезапно она осознала, что обманула маму, что скоро окажется, ни много ни мало, окруженная древними могилами, среди которых, возможно, еще и бродит безумец. Она поняла, что из мерцавшего мира машин и светофорных огней попадет в другой мир – спокойный и тихий. Чересчур тихий. Поняла, что сама пришла в царство той, кто уже не первый день непрошеной гостьей кружит у ее порога. А теперь непрошеной гостьей оказалась она, Алекс. Быть непрошеным гостем – это всегда плохо… Чем старательней она замедляла шаг, тем сильнее учащался ее пульс. Как во сне подходила она к заветной стене. Больше всего на свете ей хотелось отмотать время и повернуть в другую сторону, к другой церкви, направо. Опрометью мчаться назад. Но откуда-то она знала, что дороги назад нет.
…Подойдя к входу, она обнаружила, что он намного шире, чем она себе представляла. Серая стена прерывала свою несокрушимую линию метра на три, не меньше. Это почему-то приободрило девушку, и, шумно выдохнув, она ступила на покрытую толстым слоем снега землю старого погоста. Она шла по главной аллее,