Только на душе было муторно – в пансионате при Первом госпитале восстанавливались не только раненые солдаты, но и бывшие пленные рудложцы, которым удалось сбежать или которых отбили свои, и беженцы, получившие по пути к Иоаннесбургу травмы или ранения. Было там и детское отделение, в котором находились раненые дети.
Но с детьми Люджина не умела работать и не могла. Первое правило психолога – отстраняться, уметь дистанцироваться от горя, беды, иначе быстро выгоришь, пропуская через себя. Со взрослыми у нее получалось, хотя беременность брала свое и эмоции иногда захлестывали с головой, до слез, а с детьми – нет.
Дробжек поначалу ездила в пансионат по просьбе матери – навещала «ее» партизан и медсестру Элишку, потерявшую мужа и перенесшую издевательства иномирян. Северян выписали в пансионат из Королевского лазарета – восстанавливаться. Элишка и стала первой пациенткой Люджины – а затем к капитану подошла женщина, чудом сбежавшая из колонны будущих рабов, отправляющихся к порталу в Нижний мир, следом боец, единственный выживший из своего отряда… и после общения с начмедом госпиталя Люджину включили в штат пансионата психологом на четверть ставки.
Теперь по пути из пансионата в Зеленое крыло она всегда останавливалась у моста через Адигель и некоторое время стояла там, вдыхая влажный речной воздух, глядя на уходящий вдаль по берегам зеленый цветущий Иоаннесбург, который уже полностью вступил в пышную весну средней полосы, и отдавая текущей воде, темным водоворотам у опор моста и ветру все то горе, которое самой Люджине отдали сегодня.
С Игорем они теперь виделись большей частью на работе – хотя с вечерних консультаций капитан возвращалась не раньше десяти, полковник засиживался сильно допоздна, мог прийти заполночь, когда Люджина уже спала. А утром она вставала раньше него.
Она знала, что Игорь продолжает колоть иглы – ибо он клал мешочек с ними перед зеркалом в ванной. В те редкие моменты, когда они вставали вместе, Люджина с содроганием слышала, как колотит он от боли кулаками в стену и приглушенно стонет. Но больше в ванну не врывалась.
Игл оставалось всего несколько штук.
Но раз в неделю Стрелковский старался уходить с работы пораньше – и тогда они вдвоем заезжали сначала в собачий приют, а затем к старенькой «бабушке» королевы Полины-Иоанны Тамаре Марковне, чтобы помочь ей с уборкой и купить продукты. Тамара Марковна ждала их, как дорогих гостей, приглашала на встречи других старушек и стариков из своего дома, которые делились проблемами, – так постепенно Игорь и Люджина взяли шефство над всеми, кому в этом доме требовалась помощь.
На следующий день около четырех вечера Игорь Иванович обязательно звонил Полине прямо из Управления. Люджина периодически заставала эти звонки – он рассказывал дочери и про собак, и про стариков, и что-то объяснял