Ещё хоть чью-нибудь.
Пиши, когда чужой восторг
Приемлешь, словно свой,
И чтоб тебе поверить мог
Хоть кто-нибудь другой.
А если сил делиться нет
Добром своей души,
Тогда какой же ты поэт,
Не можешь – не пиши!
У поэзии странный маршрут
У поэзии странный маршрут –
Не предскажешь к сюжету дорогу:
То в душе – соловьи запоют,
То несчастья поднимут тревогу.
У поэта как губка душа.
Быть спокойным, как камень, не может.
Каждый в жизни значительный шаг:
То приводит в восторг, то тревожит
От возвышенных мыслей и грёз,
Когда дышит восторгом округа.
Он готов разрыдаться до слёз,
Если горя свирепствует вьюга.
Но всегда он выводит пером
На клочке даже грязной бумаги
То, что к людям стремится добром,
Чувством долга, любви и отваги.
Вдохновенье
Лишь вздрогнет тишь, разбуженная лирой,
И трепет струн её взволнует звуком слух;
Поэт свой взор бросает торопливо
На всё, что ждёт его внимания вокруг.
И звонкий ямб с пленительным хореем
Рванётся в строй, слова равняя в ряд;
И следом за возвышенным спондеем
Его шаги по строчкам зазвенят.
И неприметный ранее цветочек,
Что день за днём топтал прохожий каблуком,
Вдруг в многозвучьи стихотворных строчек
Поднимется несломленным борцом!
И кажется, что лирою заветной
Он поднят из разряда чепухи
На пьедестал внимания поэта,
Чтоб превратиться в образ и стихи!
Изданию «Мысль, вооружённая рифмами»
Всё больше модных «джинсовых» певцов
Поёт в России песни по-чужому,
У них не в моде Пушкин и Кольцов,
Нет предпочтенья Фету и Толстому.
Их вкусу ближе иностранный слог
И слов чужих туманное значенье,
Как будто звук и слог российский плох,
И стих российский не достоин пенья.
Вот, топая высоким каблуком
И извиваясь стилем «хула-хупа»,
Танцор-певец неясным языком
Британским хиппи подражает тупо.
И хочется кричать: «Остановись!
Дай им, британцам, упражняться в этом,
А сам к родным шедеврам обратись
Российских музыкантов и поэтов!»
Пусть чаще песня русская звучит,
Что наших предков без вина пьянила,
И наши души всё сильней пьянит,
Как будто в ней с годами крепнет сила!
А чтоб природу силы той понять,
Проникнуть в ширь души необозримой,
Свою почаще надо окунать
В источник мыслей, окрылённых рифмой!
Памяти Высоцкого
Его душа струной звенит навзрыд,
Ей вторя, не выдерживает голос,
Захлёбываясь щедростью,