«Дракона» – самую целомудренную картину в своей жизни – я снял за неделю. Умные люди считали, что это был шедевр. Так оно и было на самом деле.
Из интервью Карла Фрица. Через двадцать пять лет после съемок киноальманаха «Гитлер подарил евреям город»
Эта эффектная пара, ШШ и Лорелей, часто появлялась вместе в «Форуме», который считался достаточно известной площадкой в определенных кругах. Я сам часто бывал там, мне было любопытно наблюдать за поисками новых форм киноязыка. Вспоминается, к примеру, абстрактное кино, где вместо актеров режиссер пытался говорить с залом лишь посредством возникающих на экране геометрических фигур и композиций – некий кинематографический супрематизм. Эти эксперименты так и не получили своего развития. Картины Штефана я хорошо помню, там было много эротического потока, кстати, весьма достойно снятого. Но была картина «Девушка и Дракон», и это был шедевр…
Возможно, Лорелей так бы и осталась в истории мирового кинематографа как девушка Дракона, если бы не ее документальные картины. Кстати, позже она публично опровергала свое участие в этой ленте. Сейчас, спустя много лет, трудно сказать, что было бы лучше. «Дракона», как мне известно, не сохранилось, а ее документальные ленты остались в антологии мирового кинематографа. Не спорьте, так оно и есть.
Лорелей, с успехом дебютировав в моей ленте, продолжала снимать Гитлера и монтировать его в моей мастерской, за моим же монтажным столом. Скотч еще не был изобретен, удобный способ склейки пленки появится лет через десять. Для склеек тогда использовался дихлорэтан, который наносился на концы пленки тонкой акварельной кистью. Она терпеливо и упорно складывала куски пленки, смотрела очередной монтажный вариант, прильнув к линзе «Мениоллы», разбирала и склеивала по-новому. Потом опять снимала очередной митинг Гитлера, просматривала новый материал, расклеивала собранную версию и продолжала вновь клеить в иной последовательности.
Митинги Гитлера случались все чаще и чаще, становились многолюдней и многолюдней, и во многом из-за обилия материала Лорелей не могла прийти к окончательной монтажной версии фильмы.
Гитлера в моей жизни становилось все больше и больше, я смотрел его километрами, смотрел постоянно, пару часов каждый день на своем просмотровом аппарате. В какой-то момент он даже стал меня раздражать. Лорелей не оставляла своей попытки сделать картину о политической жизни страны. «В этот судьбоносный период», как она характеризовала ее с присущей ей излишней высокопарностью.
Я не понимал, зачем ей заморачиваться с Гитлером, когда она с таким успехом дебютировала в «Драконе».
Я зримо представлял Лорелей в лесбийских сценах, этот вид секса был мне понятен и близок. Мои картины «Курсистки на вечеринке» и «Озорство в дюнах» не оставляли сомнений в том, что эта разновидность