Кто-то может соблазниться возможностью объяснить эту деавтоматизацию возвратом к детскому или младенческому восприятию и познанию (с. 33.)
Но вместо того, чтобы говорить о возвращении в детство, правильнее было бы сказать о том, что выход за пределы автоматически действующей структуры восприятия и познания увеличивает интенсивность и богатство переживаний за счет абстрактной категоризации и дифференциации (с. 34).
Мистический опыт является продуктом необычного состояния сознания. Оно возникает в результате деавтоматизации иерархически упорядоченных структур, которые в обычном состоянии сохраняют энергию концентрации на уровне максимальной эффективности для достижения основных целей индивидуума: его биологической выживаемости как организма и психологической выживаемости как личности. Отбор чувственных восприятий и структурирование сознания оказываются на службе у этих целей. В условиях дисфункционирования, вызванного состоянием острого психоза, приемом LSD или возникновением особых целей, скажем, в религиозном мистицизме, прагматическая система автоматической селекции отходит в сторону или нарушается в пользу других альтернативных систем сознания, при которых переработка стимулов может оказаться менее эффективной с биологической точки зрения, но именно эта неэффективность позволяет получить тот опыт восприятия реального мира, который ранее исключался или игнорировался (с. 43).
Такое биолого-эволюционное и глубоко прагматическое объяснение возникновения нашего обыденного, логически структурированного сознания кажется весьма интересным. Здесь уместно напомнить идеи Канта об априорных, т. е. данных вне опыта, формах и категориях, организующих наше восприятие мира. К ним относятся и пространственно-временные и причинно-следственные представления. Кант считал их врожденными, сейчас их уместно интерпретировать как созданные в процессе эволюции и, возможно, как-то генно закрепленные. Опыт изучения особых состояний сознания хотя бы косвенно подтверждает правомерность кантовских взглядов. Оказывается, что в измененном состоянии сознания нарушается логика причинно-следственных связей, изменяется временная шкала – время может удлиняться или укорачиваться, или ощущение времени может вообще исчезнуть (см., например, [Krippner, 1963], [Anonimous, 1963]; трехмерность пространственного восприятия также может изменяться – гипнотизируемому можно внушить, что мир двухмерен, и тогда все в его сознании как бы сплющивается, становится плоским; или, наоборот, можно внушить, что рамки трехмерного пространства расширяются (подробнее об этом см. в [Aaronson, 1963]); если хотите, все это можно интерпретировать как экспериментальное подтверждение того, что кантовские формы и категории, задающие структуру нашего сознания, могут быть произвольно изменены. Интересна здесь и одна деталь – внушение двухмерности мира подавляет психику субъекта, а расширение границ трехмерности