А потом протиснулась в дверь невзрачная хорошо одетая девушка лет двадцати пяти и сказала дрожащим голосом:
– Простите, я к вам… Я насчет детей, у нас пустует усадьба, я дочь купца Перова… Мы можем принять беспризорных.
Дальше она, постепенно собираясь с духом, говорила, что в пустом доме, где она осталась одна, много места; и можно там устроить приют для беспризорных; что, наверно, многие в городе согласятся работать в нем, и станут давать продукты, да и сами дети тоже смогут немного работать; что в городе можно будет найти учителей для детей; что милосердие в это время важно чрезвычайно…
И Демин уже начал в душе соглашаться с ней, прикидывая, как это лучше будет устроить, но тут в прихожей послышался гул, дверь кабинета распахнулась, ворвались матросы и уполномоченный сунул Демину протокол насчет бухты.
Баржу нашли без труда. Потопили ее просто – несколько шашек у борта. Кто захлебнулся, кто задохнулся… полностью баржа не затонула и последние умирали еще долго. Демин читал протокол и чувствовал, как все внутри каменеет. Он дрожащей рукой положил бумагу на стол, едва дыша, – горло сдавило, – и сказал девушке севшим от напряжения голосом:
– Милосердие, говорите? Вот оно, ваше милосердие! Сто двадцать человек как котят утопили! – Она еще не понимала в чем дело, а он уже кричал: – Акимов, соберешь на расстрел контры вдвое больше!
– Так не наберем столько!
– Сколько наберете! Ее, – он указал на девушку, – первую внесите!
На следующий день он понял, что надо было бы обождать.
Но наступило утро…
Нагоняй за самоуправство настиг его через неделю. Комполка, как мог, отстаивал его перед командованием, друзья и знакомые говорили о революционной необходимости, а он хотел на всю жизнь забыть ее глаза, молящие только об одном – не шагать в бездну. Он не отвел тогда взгляда.
И наступило утро…
Он все глядел в потолок, когда зазвонил телефон.
***
Демин растолкал Ефимцева:
– Аркадий, вставай! Немедленно, доктора убили!
– Какого? – не сразу понял Ефимцев,
– Селина, Семен Семёныча.
– Мы ж с ним говорили сегодня. – до Ефимцева только начало доходить, – Мне почему не позвонили?
– Все, отговорили, застрелен. Одевайся быстрей. Тебя дозвонишься, больно спать горазд. Хорошо хоть у соседа ключ был – Демин протягивал ему одежду и Ефимцев радовался только, что голова не болит.
Доктор был фигурой в маленьком городе крупной и его смерть, да еще и таким образом была совсем уж диким событием.
Когда приехали, в квартире доктора уже было полно людей: эксперт, следователь, постовой, причитавшая горестно