– Как у Яны дела? Общаетесь? – поинтересовалась Ника.
Старшая сестра Вовчика, всегда слишком яркая, шалопутная, была то ли грозой всего двора, то ли мерилом поведения для большинства девчонок. Но никто, если честно, не понял, когда она вдруг бросила универ, сорвалась в какой-то северный городок, в котором изо всех развлечений – собачьи упряжки, и, если и приехала за все время, только раз или два, и то, с очень короткими визитами. Поговаривали, что виной всему чуть ли не какой-то криминал: то ли натравила на кого-то местную шпану, то ли парня не поделила с подругой, то ли еще что-то – слухов витало море. Ника почему-то стеснялась расспрашивать Вовчика, хотя он бы ответил, наверняка. Но, может, поэтому, и не спрашивала?
– Общаемся, – кивнул Ольховский. – Нормально все. Замуж собирается.
– Ого!
– Ну да, – он наморщил лоб. – Мать, кажется, тоже мужчину нашла.
Ника не особо удивилась. Мать Яны и Вовчика, оставшись одной в довольно молодом возрасте, вниманием мужчин никогда обделенной не оставалась. Миниатюрная, миловидная, с лучистыми глазами, она всегда вызывала желание позаботиться о себе, хотя бы на уровне «спустить коляску», «открыть дверь», «помочь с сумками». Дальнейшее уже зависело от степени свободы мужчины, потому что, к чести тети Марины, с женатыми та не связывалась.
– Вов, она тоже хочет стать счастливой, – Ника буквально почувствовала, что сейчас друг просто нуждается в том, чтобы его поддержали, обняли, приголубили.
– А она не счастлива?
– Счастлива, – убежденно ответила Чудова, – но хочет еще больше. Этого ведь много не бывает! И чтобы ее любили.
– Я ее люблю.
– Она знает, Вов, – Николь крепко-крепко обхватила парня, погладила по спине, как маленького, а потом вдруг наткнулась на нечаянного свидетеля их приватного разговора – Лешу.
Он оказался в кухне как-то незаметно. Или они не слышали, увлеченные сначала общим делом, потом откровениями.
– О! – радостно воскликнул Ольховский. – Тебя тоже вышибли?
– Ага, – кивнул тот.
– И кем ты был? – не успокаивался Вовчик.
– Адвокатом.
– А Ника, прикинь, хозяйкой борделя8!
Леший глянул на смутившуюся Нику:
– Я ж видел. Вы же раньше ушли.
– Точно! – запоздало сообразил Ольховский.
Он, чувствуя себя на кухне Ники, как у себя дома, принялся расставлять посуду, повесил сушить полотенце, и делая вид, что не замечает, что Чудова находится в легком ступоре, старательно отводит взгляд от Лешего -смущается что ли?
Тот же, убедившись, что в его помощи не нуждаются, так же молча, как и появился, ушел обратно в комнату, откуда доносились какие-то визги и смешки, кажется, праздновали победу, но вот над мафией, или над представителем правосудия вечно сонного городка – вопрос.
4
Ника зря беспокоилась, что крещенский вечерок затянется до утра: ночевать парни у нее не напросились, часа в два ночи ушли к Вовчику.