Но отвечал ей Аули:
– Так будут поступать и Дети Илюватара; ибо им надо будет есть и строить. То, чем владеешь ты, имеет свои достоинства, и если бы никакие дети не явились, было бы ценно само по себе. Но Эру даст пришедшим место для обитания, и будут они пользоваться всем, что найдут в Арде, и возблагодарят за это Эру, как задумал он.
– Если Мелькор не омрачит Тенью их сердца, – сказала Йаванна.
Ибо была она встревожена и печалилась в душе, страшась того, что может быть в Среднеземье в грядущем. И пошла она к Манвэ, и не выдала всего, что сказал ей Аули, но произнесла:
– Владыка Арды, правду ли говорил Аули, что когда явятся Дети, то завладеют они плодами труда моего и будут делать с ними, что хотят?
– Правду, – отвечал Манвэ. – А почему ты спрашиваешь, ведь ты и без Аули всё это знаешь?
Помолчала Йаванна, углубившись в собственные мысли. Потом ответила:
– Потому что в нетерпении моё сердце и неспокойно оно в ожидании грядущего. Всё, что сделала я, мне дорого. Разве не достаточно того, что Мелькор уже так много испортил? Неужели ничто из созданного мною не спасётся от власти других?
– Если дать тебе волю, что сохранила бы ты? – спросил Манвэ. – Что тебе дороже всего во владениях твоих?
– Всё дорого, – сказала Йаванна. – И всё дополняет друг друга. Но кельвар могут защититься или улететь, а ольвар растут в земле и поэтому не могут. Из них же больше всего я люблю деревья. Долго они растут, и быстро можно их срубить, и если не платят они дань, роняя плоды с ветвей, мало кто их жалеет. Вот моя мысль: можно ли сделать так, чтобы деревья говорили от имени всех, кто связан с землёй корнями, и карать тех, кто причинит им зло?
– Странная мысль, – сказал Манвэ.
– Но ведь это было в Песне, – сказала Йаванна. – Пока ты был на небе и вместе с Ульмо творил тучи и выливал из них дожди, я поднимала ветви больших деревьев навстречу твоим дождям, и под звон их и шум ветра некоторые из них пели, обращаясь к Илюватару.
Молча сидел Манвэ, а мысль Йаванны росла и разворачивалась в его душе, и узнал её Илюватар. Тогда Манвэ показалось, что песня ещё раз возникла и звучит вокруг него, и заметил он многое в этой песне, что раньше слышал, но не замечал. Наконец, и Видение снова возникло перед ним, но было оно не далеко, а рядом и вокруг, и сам он был частью его, и на руке Илюватара всё держалось. Потом рука вошла в Видение, и стали выходить из неё чудеса, скрывавшиеся от него дотоле в сердцах айнур.
Потом пробудился от этого Манвэ, спустился к Йаванне на Эзеллоар и сел рядом с ней под двумя Деревьями. И сказал Манвэ:
– О, Кементари, вот что изрёк Эру: «Неужели валар думают, что я не услышал всей Песни, даже тишайшего звука её, спетого еле слышным голосом? Знайте же и не пропустите: когда проснутся и явятся Дети, мысль Йаванны тоже проснётся и призовёт духов издалека, и будут ходить они среди кельвар и ольвар, а некоторые поселятся среди них и будут достойны почитания, и