Мирай Тойота рассказывает о своем конце. Brangusis

Я тащусь от того, как он одевается, закидывает ногу на ногу, закатывает глаза, пожимает плечами, достает дорогущую коллекционную ручку из держателя, чтобы подписать документ. Меня сводит с ума его благородная худоба и стервозность, от него так и веет богатством, роскошью и чувством собственного достоинства. А еще он шарит по-французски, и я могу перекидываться с ним очаровательными картавыми фразочками! Готов поклясться, когда я познакомился с Харетересу-саном, я впервые обрел для себя образец для подражания. Также Харетересу-сан стал первым в моей жизни человеком, которому я захотел сделать подарок просто так, от чистого сердца, не ожидая ничего взамен. На его тридцатипятилетие я подарил ему самые стильные запонки, которые специально заказал в моем любимом магазине брендовой одежды для мужчин. Позвольте похвастаться – мои запонки он носит чаще всех!

      В общем, ответив взаимностью на мою заинтересованность его эффектной персоной, Харетересу-сан тут же познакомил меня с Юки Кириямой, генеральным директором «Глории», моим нелюбимым начальником и просто хитрой узкоглазой сволочью с собачьей мордой. Я это, конечно, несерьезно. Кирияму-сана я тоже очень люблю, просто мы с ним постоянно цапаемся – стиль общения у нас такой. Мы все-таки оба японцы, оба Водолеи, поэтому прекрасно друг друга понимаем. На его День рождения я тоже подарил ему дорогой набор профессиональных карандашей для чертежей, и это был второй в моей жизни случай, когда я делал кому-то подарок совершенно бескорыстно. Во время нашей первой встречи Кирияма-сан тоже посмотрел на меня как-то странно. Не то, чтобы он хотел попросить своего коллегу Харетересу-сана держать меня, пока Кирияма-сан будет меня насиловать… Он смотрел на меня так, будто хотел вознести мне молитву и перегрызть горло одновременно. Я целых полгода не мог понять, ЧТО за взгляд был у этих двоих. А когда, наконец, понял, они уже окончательно стали для меня целым миром…

      Мирай Тойота – элитная шлюха

      Мартин впервые что-то заподозрил несколько месяцев спустя, когда Мирай Тойота заявился на работу весь помятый, сонный, отрешенный, но какой-то… духовно удовлетворенный. И так уж совпало, что клиент, которого они вчера обрабатывали (старый жирный француз, редкостный несговорчивый ублюдок), соблаговолил явиться в «Глорию» с утра пораньше, чтобы объявить о своем щедром решении подписать контракт с их «скользкой шарашкиной конторой», и настаивал, чтобы на переговорах присутствовал именно вчерашний переводчик. Это был Мирай, потому что других переводчиков в «Глории» не было в принципе. Усадив его за стол переговоров, Мартин не мог не заметить, что старый лягушатник поглядывает на их новенького смазливого переводчика, как изголодавшийся пес на кость, а тот спит на ходу и игнорирует его самым хамским образом.

      – Ну-с, все хорошо, что хорошо кончается! – сказал Мирай после переговоров, сладко потягиваясь.

      В костюме и белой рубашке при галстуке, с кое-как убранными в хвост непослушными пышными волосами, он