В работах, публиковавшихся по этнополитической проблематике на Западе, понятие «мобилизация» изначально служило как базисное. Уже в период, когда внедрение категории «этничность» в политологический обиход еще нуждалось в особом обосновании, аргументация часто увязывалась с функциями мобилизации. Известное введение к коллективной монографии «Этничность. Теория и опыт» (1975), написанное пионерами дисциплины Н. Глейзером и Д. Мойнихеном, неоднократно апеллирует к мобилизующему потенциалу феномена этничности. Религиозные, языковые, культурные различия и характеристики, даже находясь в стадии ослабления или стирания, даже становясь все более «символичными», как пишут эти авторы, «могут служить основой для мобилизации. Таким образом, имеется некая легитимность для того, чтобы считать эти формы идентификации, основанные на таких разных реальностях, как религия, язык, национальное происхождение, в чем-то едиными настолько, что для соответствия всему этому изобретается новый термин “этничность”. Что у них у всех общего – так это то, что они становятся эффективным средоточием для групповой мобилизации во имя конкретных политических целей, бросая вызов мобилизационной первичности класса, с одной стороны, и наций – с другой… Как политическая идея, как мобилизационный принцип, этничность в наши дни распространилась по всему миру» [Glazer, Moynihan, 1975, p. 18–19]. Следовательно, с самого начала этничность феноменологически трактовалась в связке с мобилизующим потенциалом, с такими функциями по организации групповой или коллективной идентичности, которые играют системообразующую роль.
Проблема «мобилизованной этничности» становится предметом теоретико-методологической рефлексии. Концептуализируя различия между «этническими категориями» и «этническими группами» как двумя типами коллективности, Р. Джексон отталкивается от критерия мобилизованности, организационной консолидации на основе интереса. Категории, по Мертону, могут быть мобилизованы в группы. В этнонациональном контексте, согласно Карлу Дойчу, процесс nation-building предполагает прежде всего «социальную мобилизацию» – процесс, посредством которого локальные идентичности абсорбируются более крупными, национальными по характеру. Этническая мобилизация в отличие от константной дремлющей этнической «данности» – расы или языка – требует особого пояснения, продолжает автор. Главное – это обстоятельства, порождающие мобилизованное состояние этничности. Указывают три переменные: 1) национальное самоопределение, 2) социально-экономическая модернизация, 3) политическая демократия. Именно мобилизация, возможно, в большей мере, чем другие атрибуты этнического, превращает его в предмет не только этнологии, но и всех социальных