Принципиальное замечание в адрес критической геополитики первых полутора десятилетий ее существования касается, как ни странно, ее недостаточной «географичности». Наследие «холодной войны» до сих пор сказывается в анализе почти исключительно «глобального» политического дискурса и присущего ему применения общих, идеологизированных категорий «деконструкции» локальных конфликтов разной природы и размаха. Особенно это было свойственно американскому дискурсу, в котором весь мир рассматривался через призму «свой – чужой», в какие бы внешние формы ни облекалась эта дихотомия. Это вело к интерпретации мира как глобальной шахматной доски, на которой немногие ведущие игроки передвигают свои «пешки», игнорированию переплетения глобальных и специфических локальных факторов нестабильности, понимание которых требует знания региона и «полевых» исследований [О’Tuathail, 2010]. Социальные группы, вовлеченные в конфликт, представляются однородными группами, выделенными на основе умозрительных критериев и действующими как единое целое, а им самим приписываются определенные свойства («агрессивные сербы», «проникнутые неоимперским сознанием русские» и т.п.) [Brubaker, 2004]. В качестве примеров можно привести трактовку событий 2008 г. в Южной Осетии исключительно через призму отношений между Россией и Западом [О’Tuathail, 2008; O'Loughlin, Kolossov, О’Tuathail, 2011] или отделения Приднестровья от Молдовы как этнического конфликта.
Эта критика вызвала двоякую реакцию: совершенствование критической геополитики и ее интеграцию с другими подходами и методами. В последние годы появились работы, в которых методы критической геополитики сочетаются с анализом потоков и более органично увязываются глобальные и локальные факторы конфликтов.
Эти тенденции проявились и в исследованиях России, основанных на концепциях критической геополитики. Такие исследования проводились как за рубежом (например, в США, Финляндии, Франции), так и в самой России. Остановлюсь более подробно на опыте участия Центра геополитических исследований Института географии РАН в нескольких международных проектах, поддержанных Национальным научным фондом США и 7-й Европейской рамочной программой, а также РГНФ (2001–2011). Эти проекты были идейно взаимосвязаны и посвящены следующим темам:
1. Анализ политического дискурса по крупным внешне– и внутриполитическим проблемам (реакция в России на атаку американских городов террористами 11 сентября 2001 г. и попытка сближения с Западом; политическая