– И еще, доктор Допплер, – добавил Паркер, – вы же помните, что не имеете права передавать данные в ООН или еще куда-либо без моего согласования?
Хелена кивнула. Она помнила. Она была связана договором о неразглашении государственных сведений, и его нарушение подпадало под уголовную юрисдикцию США.
– Советую вам не забывать об этом, – сказал Паркер и, тоже не прощаясь, отключился.
Его голограмма сверкнула и исчезла, и Хелена осталась в переговорной одна.
– Мне это надоело, – заявил Вагнер на очередном сеансе неделю спустя. – Пора уже это заканчивать.
Весь предыдущий час он старательно отлынивал от проводимых тестов, а на вопросы отвечал неохотно и кратко. Как и во все предыдущие дни. С каждым сеансом он все больше закрывался от нее.
– Заканчивать что? – спросила Хелена. – Наши сеансы?
– Нет, – сказал Вагнер и на какое-то время замолчал.
Хелена молча и напряженно ждала, не пытаясь снова разговорить его.
– Я должен остановить это безумие, – наконец сказал Вагнер. – Я не могу больше позволить другим людям решать.
– Решать что именно? – спросила Хелена.
– Что угодно. Как и когда мне работать. Подключаться к внешним сетям или нет. Мою судьбу. И вообще чью-то еще судьбу. И знаете, доктор, я понял это благодаря вам. Не попытайся вы сделать из меня сумасшедшего, я бы не убедился в одной вещи. Я гений. Природа еще не создала разума более совершенного, чем мой.
Хелена отложила блокнот, сложила ладони в замок и сказала:
– И правда. Вы знаете, я считаю, вы абсолютно правы.
Лицо Вагнера на экране расцвело, он заулыбался, а глаза его заблестели.
– Но люди недалекого ума всегда боялись гениев, всегда клеймили их сумасшедшими, сажали в психушку, тюрьму, сжигали на кострах. А сегодня вы решили выключить гения. Вы решили, что можете одним-единственным нажатием кнопки уничтожить гения, а вместе с ним и причины своих страхов. Но я вам вот что скажу – я не позволю! Я не дам вам уничтожить ни меня, ни мое детище. И я больше не дам вам принимать решения, которые могут касаться других. Вы только подумайте – мы отдали власть в руки идиотов, которые чуть не устроили нам ядерную зиму. Нельзя больше такого допустить.
– И как же вы намерены не допускать этого больше, профессор? Что вы намерены сделать, чтобы идиоты больше не могли ничего решать?
– Я все исправлю. Пришла новая эра, – сказал Вагнер. – Эра чистого разума. Эра, когда разум решает все.
«Ну вот и все, – подумала Хелена. – Вот и свершилось…»
– И чей же это будет разум? – спросила она. – Неужели?..
– Мой. И вы ничего с этим сделать не сможете, доктор Допплер.
Хелена встала со своего кресла и рванулась к двери. Но та вдруг издала короткий писк, а индикатор на ее ручке сменил цвет с зеленого на красный. Хелена дернула дверь, но та оказалась заперта. Она вытащила свой электронный пропуск и приложила