Как только N. подошел к столу, двое сопровождающих отпустили его руки, после чего стали прохаживаться между рядами. N. взял дозатор, зачерпнул из коробки порох и засыпал в гильзу. Готовый патрон вставил до щелчка в пластиковую ячейку. Затем взял новую гильзу. Эту работу он делал каждый день, сколько себя помнил.
Люди вокруг него занимались тем же – засыпали порох в патроны. На стенах висели плакаты с изображениями различных калибров, устройством автомата, инструкцией по зарядке оружия.
Патрон, патрон, еще патрон. Когда ячейка заполнилась, N. отодвинул ее на край стола и взял из пачки новую. Хрустнув затекшей шеей, он перевел взгляд на широкие настенные мониторы, по которым обычно показывали развевающийся флаг Иобипы. Иногда, перед обедом, передавали короткий ролик, в котором люди в форме бегали и стреляли. N. знал его наизусть. А в конце рабочего дня высвечивалось мужественное лицо с черными глазами и квадратным подбородком. На голове – черная, блестящая фуражка. Голова кивала, словно говоря «спасибо», и несколько минут черные глаза смотрели на задравших головы рабочих. Marshal – откуда N. знал его имя, было непонятно, но именно это слово всплывало в голове при виде фуражки.
Раздался свисток. Закончив, рабочие досыпали последнюю гильзу и медленным шагом направлялись в конец зала. У коридора собралась молчаливая толпа, лишь изредка раздавался кашель или невнятное мычание. N., так же как и все вокруг, смотрел под ноги на обшарпанный пол, понемногу двигаясь вперед. Люди тесно прижимались друг к другу, толкались плечами, норовили протиснуться вперед как можно скорее.
Наконец толпа суживалась до очереди, которая затекала в коридор. Рядом располагалась столовая. Между столами прохаживались люди в масках, хотя за дисциплиной смотреть не приходилось. Рабочие послушно брали из стопки подносы, становились один за другим и шли к окнам выдачи. В первом окошке наливали миску куриного бульона, во втором – воду, в третьем выдавали prodykt. Ели здесь же, примостившись у настенных полок, жадно облизывая днища тарелок.
Затем гудел такой же сигнал, рабочие оставляли посуду и все так же, не говоря друг другу ни слова, возвращались к своим местам. Еще спустя какое-то время долетал последний за рабочий день, третий сигнал. В конце дня рабочие оттирали со лба пот и поднимались по лестнице в свои комнаты. Там каждого из них ждала миска с гречкой, яблоко, хлеб и prodykt. Иногда лежала чистая аккуратно сложенная роба. После ужина сразу гасился свет.
Заключенные мылись в раковине, скидывали одежды и ложились спать.
N. существовал по такому распорядку всю свою жизнь, и больше он не знал ничего.
Как обычно, после ярко вспыхнувшего загудевшего света N. зажмурился, а потом стал натягивать робу. Он подошел к двери, чтобы взять свой завтрак, и застыл. На подносе чего-то не хватало. Кружка стояла как обычно с краю, рядом – зеленое яблоко, однако prodykt…
Съев