– непонятно, откуда взялась эта двойная звезда, мы ведь уже как восемь лет закончили составление полного реестра и сдали его в инфосеть для публикации…
– чего ты там бормочешь, Могарский? Какая двойная? Какой реестр? Не думай только, что если ты не смог уснуть сейчас, я потом стану проявлять к тебе жалость и давать еще пять минуточек, когда тебе придет пора давить задницей это кресло.
Могарский открыл глаза.
– правильно сержант говорит – недоучка ты, Ларгон, – незлобиво ответил резервист. – Твоя задача – наблюдать, а ты такой наблюдатель, что и не заметил до сих пор, что на треть от нуля вправо уже пятнадцать минут что-то моргает. Я подумал было, что это неизвестный нам двойник, который мы по невнимательности не внесли в коммерческий планетарный каталог звезд для инфосети. Это была специализации нашей конторы, чудо.
Приготовившийся выдать какой-нибудь очередной перл по поводу слишком умных резервистов, ввиду своего слишком ученого вида попавших в переделку под названием «мобилизация», Прома проглотил заготовленные слова и, в некотором страхе, что сержант обнаружит его невнимательность и придется, как минимум, выслушать очередной мерзкий монолог о его, ЛАргона, способностях к обучению и службе, повернул голову и посмотрел в направлении, указанном Могарским. Несколько секунд он разглядывал мерцающий огонек. Его практически невозможно было различить, и, к тому же, что-то показалось ему странным в этом мерцании… Потом он решил, что понял, что ему не нравится, и решил высказать этому умнику, что он думает о его наблюдательности. Поворачиваясь в сторону гамака с лежащим в нем сослуживцем поневоле, он начал:
– эй, баклажан (насмешливое прозвище призванных на военизированные сборы в процессе мобилизационной