– Нравится ли вам что-нибудь?
Я принялась внимательно разглядывать разложенные передо мной предметы. Здесь были деревянный сундучок, камушек, кусочек старой ткани и так далее.
Единственной вещью, что пришлась мне по душе, оказался синий камушек.
– Дотроньтесь, – заметив мой интерес, посоветовал он мне.
Я прикоснулась. В пальцах возникло покалывание, о чем я и сообщила.
Он переглянулся с князем.
– Подойдите к господину Разинскому и поговорите с ним.
Робея и чувствуя себя неуверенно, я приблизилась к удивительно красивому джентльмену. Это был старший творец.
– А вы такой, со странностями, – брякнула я, не подумав, первое, что пришло в голову.
Молодой мужчина поджал на мое замечание губы, поднялся и, подведя меня к стулу, усадил на него, сам уселся напротив и спросил:
– Скажите, с вами никогда не происходило ничего странного?
– Нет, – честно ответила я.
– Болели? – приподнял он бровь, беря меня за руку.
– Нет.
Я не понимала смысла этих вопросов.
– Возникало в последнее время тянущее чувство, которое обычно бывает, если сильно раскачиваешься на качелях?
– Барышни в моем возрасте не качаются на качелях, – важно сообщила я, вспомнив слова мамы.
Творец, задававший мне вопросы, переглянулся с другим и снова спросил:
– Ваши родители рассказывали вам что-либо о Лемнискату и творцах?
Я кивнула и добавила:
– Да, что вы очень важная организация. И что я могу быть особенной.
Мой собеседник опять переглянулся со стоящим рядом творцом, после чего поднялся, отозвал князя в сторону, что-то ему сказал и вышел вместе с товарищем.
Князь Лехвицкий, подойдя к моим родителям, тихо заговорил, но я все услышала.
– Мы думаем, что у вашей дочери нет дара.
– Но она… – начала мама.
– Значит, реакция на тотем вызвана другими причинами, волнением…
– При всем уважении, господин князь, но своих детей я не терроризирую, – резко произнес отец.
– Господин граф, я не говорю, что вы каким-либо образом влияли на нее, но, судя по ответам на те несколько вопросов, которые задали мадемуазель, у нее нет дара, даже уточнения не требуется. Конечно, мы не предполагаем, что она могла… – князь прервался и не договорил.
– Я понимаю, – ответил отец, после чего, попрощавшись, вместе со мной и мамой покинул корпорацию.
Уходили мы в молчании, как и добирались до дома. Там родители сразу расположились в гостиной, куда тут же прибежала Светлана.
Посмотрев на их лица, она с притворным сочувствием протянула, глядя в мою сторону:
– Что, ничего не получилось? Не расстраивайся, если кому-то на роду написано быть обычной и ничем не примечательной личностью –