Если ты хочешь разрушить свою страну, руководствуясь Великой Идеей о Мировой Революции или Великой Идеей о Мировой Демократии, то с точки зрения страны и её народа ты не перестаёшь быть преступником, но ты становишься в их глазах Идейным Врагом и Циничным Предателем.
В 1937–1938 годах удалось ликвидировать ядро троцкистского заговора. Но не всех троцкистов удалось выявить, а часть выявленных и раскаявшихся – была прощена.
НКВД, конечно, внимательно присматривал за такими раскаявшимися троцкистами, многие из них действительно прекратили антисоветскую деятельность и искренне пытались работать на благо страны. Но были и другие. Лаврентий Павлович о некоторых таких «других» знал точно, о некоторых догадывался, иногда чисто интуитивно, на уровне эмоций. Но опять «но». Но Советское государство – сильное государство. А сильное государство живёт по Закону, и этот Закон обязателен как для граждан государства, так и для самого государства. И это значит, что, не имея веских, железных доказательств, с этими «другими» ничего сделать было невозможно. Можно было только иметь это в виду и ещё более внимательно наблюдать, собирать материалы и надеяться, что «скрытый враг» сделает ошибку и станет врагом явным, и тогда с ним можно будет поступить по Закону. По нынешним временам – по Закону Военного Времени.
Итак, Лаврентий Павлович шёл на доклад к Сталину, удовлетворённый чёткой и результативной работой Первого и Второго управлений НКВД СССР[55], и как простой человек радовался результатам этой работы.
В приёмной Сталина Поскрёбышев не стал морозить наркома ожиданием, сразу доложив Верховному о приходе Берии.
– Вас ждут. Заходите.
Через массивные двойные дубовые двери нарком прошёл в кабинет Верховного главнокомандующего. Сталин встал из-за стола и пошёл навстречу, здороваясь, пожал руку Берии.
– С чем пришёл, товарищ Берия? – спросил Иосиф Виссарионович, кивая на пухлую папку в руках у наркома.
– Есть три новости, товарищ Сталин.
– И сколько из них хороших?
– Одна,