…Если Розалия Карловна замешана, значит, мир устроен окончательно неправильно и несправедливо.
Это почти так же неправильно и несправедливо, как если бы оказалось, что в преступлении замешан… Степан.
Таша точно знала, что у них никогда ничего не выйдет, также знала, что могло бы выйти, вполне могло, если бы она была прежней Ташей. Она знала, что, расставшись на московском Речном вокзале, если им всё-таки удастся до него доплыть, они больше уж точно не увидятся, и сиюминутность его пребывания в её жизни была особенно дорога.
Именно потому, что минутна.
На Речном вокзале они расстанутся. Он уедет в Нижний Новгород. Таша… Ей тоже придётся куда-нибудь уехать. Он не станет ей звонить и писать длинные эсэмэски – он взрослый человек, у него свои дела. Таше нравится, что он взрослый, что он старше!.. Так намного, на двадцать с лишним лет… Она даже гордилась собой, что смогла понравиться такому взрослому и умному мужчине!..
Именно потому, что она в него влюбилась – какое чудесное слово! – он и не может быть ни в чём замешан.
Он может быть только героем: самым умным, самым отважным, самым добрым и честным.
Таша знала, что так не бывает. Уж ей ли это не знать!..
И знала, что если это не так – то и жить незачем!
Она покосилась на Наталью Павловну, опасаясь, что та может подслушать её мысли.
– Я ещё подумаю немного, – поймала её взгляд Наталья. – И кое-что проверю. Может, старуха и ни при чём, а может…
– Да что вам далась она?!
– Понимаешь, – таинственным голосом сообщила Наталья Павловна, – она слишком быстро успокоилась. У неё пропало драгоценностей на несколько миллионов! Она порыдала для порядка, а потом велела Лене подать всем коньяку. Что-то не так с этими драгоценностями. Что-то не так.
Таша точно знала, что именно не так, но была не уверена: можно ли об этом рассказать Наталье Павловне.
– Убить Сергея Семёновича Розалия точно не могла, – сказала Таша с нажимом. – Мы всё время были вместе! Это всё равно что подозревать вас. Или меня.
– Давай вон там спустимся! Смотри, какая романтичная лесенка!
«Романтичная лесенка», видимо, старая, с осыпающимися ступенями, ныряла в кусты бузины и сирени и спускалась к пристани короткими маршами. Между маршами были площадки с балюстрадами. Со всех сторон лестницу обступали кусты и деревья, сильно разросшиеся.
Герцог Первый полетел по лестнице легко, как пёрышко, а Наталья Павловна с Ташей застряли – идти по ней было, может, и романтично, но очень неудобно.
– Держись за перила, – посоветовала Наталья.
Некоторое время они молча и сосредоточенно спускались. Юбка платья Таше очень мешала, и она так и сяк подхватывала её, чтобы видеть, куда наступить.
Не хватает ещё упасть и ободраться! Таша с детства ненавидела, когда приходилось мазать йодом ободранные коленки!.. А дед говорил, что, если не намазать,