– Нет. Никак не вспомню, как назывался этот аромат. – Ник достал из сумки небольшой коричневый флакончик с нарисованной на нем мультяшной какашкой. – Ах, да, «Stinky ass»1. Тебе что, не нравится?
Недолго думая, я выхватила флакончик из его рук и, подобно пистолету, направила на него.
– Извинись, – приказала я, не скрывая возникшего в голосе веселья.
– Ты не сделаешь этого, – с опаской проговорил Яров.
Он попытался отнять у меня бутылек, но я успела спрятать его за спину. Тогда Ник медленно, как крадущийся лев, направился ко мне. Готовая обороняться, я выставила перед собой свое «оружие» и попятилась назад.
– Не подходи, – предупредила я.
Это не помогло. Наоборот, Ник неожиданно начал бежать ко мне, и у меня не осталось иного выбора, кроме как тоже убегать.
Коридор. Перед глазами мелькают одинаковые двери аудиторий и все еще сонные лица студентов. Позади слышатся приближающиеся шаги. Дверь на лестницу. Пролет за пролетом вниз.
До тех пор, пока сильная рука не касается моего плеча, рывком разворачивает и я оказываюсь прижата к стене. Руки Ника обхватывают мои запястья, мешая пшикнуть в него зловонным спреем.
Но на мгновение, кажущееся бесконечностью, я забываю о спрее и о том, как мы вообще оказались в таком положении. Вглядываюсь в его широко распахнутые глаза цвета затянутого светло-серыми тучами неба за окном. Невольно перевожу взгляд на чувственные губы, на волосы. Некстати возникает недавняя дурацкая мысль о том, какими мягкими они могли бы быть. Снова смотрю в его глаза и понимаю, что он точно так же оглядывает меня. Так, будто видит впервые. Мое сердце пропускает удар, и вдруг становится как-то душно.
Чтобы прогнать возникшее наваждение, с трудом выворачиваю руку, все-таки дотягиваюсь до кнопки на бутылочке и прыскаю в Ника. Его лицо тут же приобретает иное выражение, челюсти плотно сжимаются.
– Ты пожалеешь, – тихо говорит он и тянет руки за бутыльком.
– Да ну? – Дразню я и снова брызгаю.
Запах стоит невыносимый, но сейчас мне все равно. Я распыляю вонючую жидкость снова и снова, пока длинные пальцы Ника не оказываются на моем теле и не начинают безжалостно щекотать. Не в силах ничего с собой поделать, я начинаю безудержно хохотать, извиваться и отбиваться.
– Это нечестно! – Давясь смехом, пищу я.
Парень не реагирует и, понимая выигрышность избранной методики, начинает щекотать еще сильнее. Его руки опускаются от ребер до талии, перемещаются на живот.
– Стой! – Кое-как выдавливаю я. – Ник, прекрати!
От смеха начинают слезиться глаза.
– Никита!
От звука своего полного имени он резко останавливается и немного удивленно смотрит на меня. Отчего-то, назвав его так, я тоже чувствую себя как-то странно и ощущаю, как к щекам приливает кровь.
Мы стоим в тишине, как будто оба только что проснулись и вдруг обнаружили себя на пустующем лестничном пролете. Ни одного звука, только доносящийся