– Так… значит… вот… – кряхтел преподаватель, зачитывая оценки и выдавая работы, – Евсеева… тут на три балла. Так… далее…
Все постепенно разбирали свои работы, как всегда, не особо довольные полученными оценками. Только лицо развалившегося на стуле Ника, как я сейчас заметила, выражало неуместное для такой скучной пары веселье. Он беззаботно крутил между пальцами ручку и, склонив голову, с интересом наблюдал за преподавателем.
– Дальше у нас… Яров. Шесть баллов. Нормально.
Не может этого быть! Максимум за это задание – семь баллов! И этот бездельник получил шесть?!
Да и «нормально» в устах Манцева означало наивысшую степень похвалы.
– Новичкам везет… – послышался с задних парт чей-то комментарий.
– Это несправедливо, – прошипела я Кате.
Она пожала плечами:
– Может, мы чего-то о нем не знаем.
Ник неторопливой походкой подошел к столу и взял свою работу, чтобы тут же, не глядя, выбросить ее в мусорку.
Оставалось не больше пяти невыданных работ, в том числе, моя. С каждой секундой улыбка на лице Ярова становилась всё нетерпеливее и шире. У меня закралось нехорошее предчувствие.
Осталось четыре работы. Три. Вот Манцев отдал последнюю работу, оставив мою напоследок. Он неуклюжее перелистнул какие-то страницы, уставился на листы бумаги у себя в руках, будто плохо видел написанное, и долго их рассматривал, затем открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл и покачал головой. Ой, не нравится мне это.
– Зима! – Мне казалось, что кроме голоса преподавателя в аудитории стихли все звуки, – Валерия… Что Вам сказать…
Манцев небрежно пролистнул страницы. Помолчал. Зачем же так тянуть?
– Такую работу мне приносят впервые, – он недовольно отбросил мое задание на край стола. – Я Вам скажу так. Я юмор люблю, но в нужное время и в нужном месте. Ноль баллов. Забирайте, – отмахнулся он.
Не помню, чтобы когда-то его голос звучал так жестко.
На ватных ногах я поплелась к преподавательскому столу. Пока шла обратно, поймала на себе провожающий взгляд Ника, самодовольный и острый, как нож. Он даже не пытался скрыть, что что-то сделал с моей работой. Наоборот, всем своим видом молчаливо кричал о своей причастности.
Только когда я буквально рухнула на свой стул, решилась посмотреть, что же не так.
– Что там такое? – Катя тоже склонилась над принесенными мною бумагами и сосредоточено их изучала.
На первый взгляд, ничего необычного или ужасного. Я листала дальше.
Краем