Не выдержав, я рассмеялся тоже. Умеет Лей поднять настроение! Несмотря ни на что.
Когда-то, давным-давно… Как начало сказки, только у этой нет счастливого конца. На земле владычествовали две великие расы – винари и морфы, презирающие друг друга. Нет, мы не враждовали и не убивали. Этой чисто человеческой гадости мы не знали. Но мы не взаимодействовали, не пересекались и не доверяли. Поэтому, когда появились люди, мы не осознали угрозы. С высоты своего могущества мы поглядывали на людишек, как на лерек-однодневок – порхают где-то, суетятся… Пока в один прекрасный миг не опомнились и не увидели, что мир заполонили эти лереки, на каждого представителя древней расы их сотни, и они не обладают ни нашей снисходительностью, ни великодушием. И они не собираются терпеть нас рядом! Винари, совершенных созданий, стали брать в плен исключительно ради красоты тел и использовать, словно игрушки – и мужчин, и женщин… Перворождённые и ломались, как куклы, не проживая десятой части положенного срока и не оставляя потомства. Винари не могут дышать в неволе, не то чтоб размножаться! Морф же боялись и ненавидели, уничтожали всеми доступными способами и исправно жгли. Если бы мы в какой-то момент договорились, объединили бы нашу магию и умение сражаться – возможно, мы могли бы отвоевать себе хоть кусочек свободы! Землю, где мы могли бы жить и растить себе подобных…
Но осознание того, что мы можем сотрудничать, пришло слишком поздно, когда тридцать лет назад морфа и винари встретились в камере смертников. Вырвавшись оттуда, они объединились и выжили. Два глупых одиноких ребёнка в мире жестоких и безжалостных людей.
– Каэн, – осторожно заговорил Лейк, – ты опять задумался?
– Всё в порядке, – быстро откликнулся я, – ложись спать. Завтра будет насыщенный день.
Чему я завидую, так это умению Лейка засыпать всегда и везде, в разных условиях и при любых обстоятельствах. Бывает, я полночи кручусь, мысли бродят, словно стадо серхов. А винари сопит себе спокойно, лицо такое расслабленное, милое, кроткое… и не скажешь, что перед тобой воин, способный биться одновременно обеими руками, мышцы которого не уступают стали, а нервы покрепче строговых канатов.
Вот и сейчас юноша спокойно разделся, оценил мягкость кровати и свежесть белья, соблазнительно послал мне воздушный поцелуй и через секунду спал как убитый. Последовав его примеру, я погасил свет и теперь ворочался в темноте. Волнение не давало покоя.
Хорошо бы поговорить по душам с Бертом. Леди исключается, она одержима своим неотразимым Тэйри и правды не скажет. А вояка, судя по тому, как старательно он избегал смотреть мне в глаза, врать не любит и не приучен. Мне бы только понять, кто вложил в их головы идею подсунуть вместо принца морфу и что им за это пообещали. С Бертом всё просто. Он солдат, им движет честь, долг, клятва господину – королю или высокородному. С Гион сложнее. Деньги исключаются. Девица без того состоятельная, перстеньки на пальчиках