следил за ней, поддерживал материально. Они почти не были знакомы. Она только знала, что она сирота, но где-то есть человек, дальний родственник, или благодетель, друг ее погибших родителей, который заботится о ней. Подробности трагедии ее родителей не озвучивались перед ней никогда. Несчастный случай. И все. Николь в тот момент была в подростковом возрасте, вся поглощена надеждами на артистическую карьеру. От всех переживаний она стала еще более замкнутой, начала серьезно заниматься музыкой. После Парижской консерватории Николь стажировалась в различных учебных заведениях Европы, играла в оркестрах и однажды, неожиданно для многих взяла из сиротского дома малыша. Мальчик был чернокожим, его спасли миссионеры католической церкви, находившиеся в районе военных действий в одной из стран, расположенной в центральной Африке. Девочку же она сама привезла из гастрольной поездки по Юго-восточной Азии. Отдав малышей в пансионат хорошо знакомого ей монастыря Teze, она оформила свои отношения с теперь законными сыном и дочерью, и регулярно встречалась с ними, обеспечивала им материальную поддержку. Несомненно, что образование семьи, а, главное, моральная ответственность за детей, окончательно изменили характер Николь. Внутренняя сдержанность и сосредоточенность, которые Андрей сразу отметил в ней при первой встрече, стали, пожалуй, главными ее чертами. Практически он никогда не слышал, чтобы она громко и беззаботно хохотала, или в категоричной форме высказывала мысли. В Россию Николь стремилась попасть давно, чтобы поучиться у Маэстро, но удалось ей это сделать только тогда, когда об учебе пора было забыть. Что помешало осуществить ей это в свое время, Андрей так и не понял. Приемные малыши находились постоянно в монастырской школе, где они воспитывались едва ли не теми же самыми учителями, что и во времена ее молодости. Сейчас было непонятно, что могло с случиться. Корнев обратил внимание, что Конклифф ни разу не произнес имена детей. Видимо, у него было к ним свое отношение, и он давно не контролировал ситуацию.
