Когда вышли к берегу реки, за которым угадывалась темная громада стен средневекового города, и уселись на берегу в ожидании, видимо, плавсредства с той стороны, бородач с картофелиной носа подошел к Денису.
– Баш на баш, – объявил он вполголоса, косясь на перешептывающихся чуть в сторонке поляков.
– Чего? – Денис уставился на носатого так, будто ослышался. Вероятно, так оно и было. Особенно если учесть, что с него этот барыга поиметь ровным счетом ничего не мог. Все более-менее ценное содрано было поляками задолго до их встречи.
– Я вам жизню спасаю, ежли ты не заметил, – пояснил провожатый, таинственно понижая голос и продолжая пялиться на неповоротливую речную рябь, словно интересовала его сейчас исключительно она. – Не встрянь я, когда ваша страхолюдина принялась крыть почем зря моих людишек, они вам всем уже потроха бы повытаскивали.
– И тогда ты ими бы набил свои карманы вместо денег?
Носатый недовольно насупился, перевел взгляд на реку. От нее на берег наползал туман, лохматыми серыми клочьями обволакивая заросли камышей. Приглушенный плеск вялых волн, лениво набегавших на песок, мерно убаюкивал. В зарослях возилась какая-то живность. Со стороны леса доносилось приглушенное то ли расстоянием, то ли густой листвой уханье да нашептывал что-то ровный шум деревьев.
– Лады, давай прямо, – пошел на второй заход допроса контрабандист. – Я же вижу, что ты с этими девахами людишки не простые. Мне бы знать, насколь…
– Чтобы никто из обиженной родни не принялся искать одного ушлого проводника, который помог умыкнуть их кровинушку?
– То уж мои заботы, для чего.
– Ну, тогда иди поинтересуйся у тех двух: толстого да переростка. Они уж точно знают.
Носатый зло стиснул рот, отчего борода вокруг рта вздыбилась и собралась в кучу. Перевел взгляд на пленника, и ничего доброго в узких провалах его глаз Денис не прочел.
– Я ведь могу тебе и башку оттяпать. Эти двое не успеют подбежать.
– То есть не дал выпустить мне кишки своим людям только для того, чтобы лично оттяпать башку? Да еще и остаться при этом без барышей? Что ж, сделай одолжение.
И Денис покорно опустил голову, подставляя затылок под потенциальный удар саблей. Но взвизга вынимаемого из ножен клинка так и не дождался. Когда снова поднял лицо, барыга все так же неотрывно глядел перед собой, словно больше всего на свете его занимало то, что могло с минуты на минуту вынырнуть из невесомо качающегося над водой белесого марева.
– Давай так, – выдохнул Денис. – Я тебе скажу все,