Короче, пока приноровился – ну, не писатель он, не писатель! – кучу этой самой бумаги почем зря извел. Контрразведчика от столь варварского расхода дефицитного ресурса, поди, едва кондратий не хватил. Но ближе к полуночи дело пошло лучше, даже фразы вроде бы стали выходить не столь дубово-канцелярскими, как поначалу. Так что сорок пятый и все послевоенные события описывал уже вполне литературно… ну, хотелось бы на это надеяться. А событий тех хватало – один только атомный проект чего стоил! Да и про баллистические ракеты стоило максимально подробно написать, с фамилиями и датами, как говорится. Иначе снова пиндосы большую часть фрицевской ракетной программы себе присвоят, вместе с Вернером фон Брауном. И про мирный космос не позабыть, понятно, тема нужная. Глядишь, и на Луне первыми будем… ну, если оно нам, конечно, вообще нужно. Пока еще не открытые месторождения нефти, алмазов, урановых руд. Хрущев с его сомнительными «реформами», в особенности военной и политической, – ну, как попаданцу без упоминания Никиты свет Сергеича-то обойтись? Корейская война, едва не приведший к ядерному апокалипсису Карибский кризис, Вьетнам, прочие «горячие точки», в которых СССР так или иначе поучаствовал. Афганистан опять же. Про Калашникова особенно подробно расписывать не стал: Михаил Тимофеевич и без его помощи уж как-нибудь справится, поскольку гений. Да и на календаре уже сорок третий год, так что нет никакого смысла вмешиваться в естественный ход событий. Упомянул только, что его автомат – однозначно лучший и самый распространенный за всю историю существования стрелкового оружия. Умному – достаточно, как говорится…
Когда дошел до восьмидесятых годов, пальцев правой руки уже практически не чувствовал, да и глаза подводили, словно в лицо перцовым баллончиком брызнули. А уж сколько крепчайшего чаю выдул, так и вовсе не сосчитать – ничуть бы не удивился, узнав, что и за целый год прежней жизни столько не пил. Так-то он больше кофе уважал, но с этим делом, как пояснил Шохин, сейчас напряженка. А пить трофейную эрзац-бурду из желудей особого желания не имелось, да и особист отсоветовал («на вкус, может, и похоже, особенно ежели покрепче заварить да сахару побольше кинуть, но эффект так себе – больше в туалет бегать станешь, чем того эффекта»).
Короче говоря, когда закончил (еще и с картами почти час работал, нанося цветными карандашами диспозиции войск перед тем или иным сражением и с тоской вспоминая будущанские маркеры-фломастеры), только и мог, что покрасневшими глазами хлопать, пытаясь понять, где он вообще находится. Пришедший забирать документы контрразведчик, понимающе вздохнув, молча кивнул в сторону койки. Но перед этим заставил махнуть полнехонький стакан водки, который собственноручно же и налил. Степан, собственно, и не спорил, хоть алкоголя не хотелось абсолютно. Выпил, словно воду, улегся – и очнулся только утром, вот прямо сейчас