Бандит-2. Петр Син. Евгений Щепетнов

смертельное оскорбление. И ты становишься его врагом – бесповоротно, навсегда, до скончания веков. И как правило – такие люди коварны и злопамятны, и всегда найдут случай чтобы ударить как можно больнее. Насмотрелся я на такое за свою достаточно долгую и бурную жизнь.

      И еще – если эти два пункта осложнены еще и алкогольной зависимостью… ооо… тогда получается совершенно убойная смесь. От таких типов надо держаться подальше.

      Ну… мне держаться подальше от Велура не удалось, так что буду выживать в тех условиях, в которые меня поставила жизнь. Ну а что поделаешь? Как говорится – командиров не выбирают. Хотя на войне и существует способ обеспечить себе нового командира – если тот, кого ты ненавидишь, оказался на линии огня… Но это уже совсем экстремальная ситуация, больше подходящая для штрафной роты. Или для человека, который держит тебя в рабстве, надев на шею мерзкое кольцо.

      Велур продолжал поливать меня грязью, рассказывая о моих извращенных пристрастиях, и таких же мерзких пристрастиях моих родителей, зачавших меня в грехе и с участием парнокопытных и непарнокопытных животных, я же молчал и пытался понять – что от меня хочет этот типус. И на что он вообще намекает. И если верить его словам, я… я…

      И тут фитиль задымился, выпустив белесую тонкую струйку дыма, а потом вспыхнул – голубоватым с красными прожилками пламенем!

      Если сказать, что я охренел – это ничего не сказать! Откуда у меня взялись магические способности?! С какой стати?! Это что же, лекарь разглядел во мне мага?! А почему раньше ничего не проявилось?! Почему я раньше ничего не мог сделать?! Почему тот же опальный маг ничего во мне не увидел?

      – Вот! Ах ты ж сын осла и зебры! – ликующе воскликнул Велур – Ах ты ж дерьмо из под ломовой лошади! Сумел! Ты настоящий маг! Точно!

      Заметил: при этих словах два стенающих санитара вдруг перестали жалобно похрюкивать и нарочито тяжело дышать, и с некоторым то ли испугом, то ли… просто интересом – взглянули на меня. Переглянулись, и снова принялись мыть клетку. Лекарь это тоже заметил, и насупившись, сведя брови вместе громко объявил:

      – Если хоть какая-то сволочь расскажет о данном факте за пределами этой комнаты – оторву ноги, руки и выброшу на улицу доживать свой век на помойке! Слышали, дети ослицы и крокодила?! Чтобы молчали, как этот камень! (он постучал пяткой по каменному полу). Никому ни слова! И ты… как тебя там звать, сукин ты сын?!