Самое странное, что эти штуковины прекрасно держались на плаву – благодаря весьма изобретательной конструкции.
– …Для сувениров они громоздки, для детских игрушек – слишком декоративны, для произведений искусства – топорны и вульгарны, – говорил профессор. – У них отсутствует функция, они изначально никому не нужны. Это никчемУшки, Саша. Дурь – она и есть дурь…
Похожие речи разгоняли тишину над рекой буквально каждый вечер. Начальник экспедиции подсаживался к чудаковатому бригадиру, подставив закату рыхлый торс, и начинал размышлять вслух… Между тем, художника-реставратора ничуть не беспокоило отсутствие смысла в его работах. Просто каждая изготовленная им «никчемушка» воплощала какое-либо красивое слово. Закончив очередное плавсредство, умелец писал это слово на борту. И уже давно его рука вывела «Любовь», «Совесть», «Чудо», «Река» (названия пошловаты, зато точны), а в голове его бродило еще много подходящих слов, просясь наружу, вот почему он брался за инструмент…
Вверх по течению
Мастер, бывало, высказывал подмастерью все, что наболело: ну никак не мог он смириться, что тот тратит силы и деньги на бессмыслицу! Обидно было мастеру за своего работника и даже стыдно перед людьми. Сам-то он отказался от житейских благ ради великого дела. Это было так понятно – он созидал вечное. Но ради чего страдал подмастерье?
– Зачем ты закапываешь руки в грязный песок? – он горячился. – Почему не выстроишь себе настоящий дом и не женишься?
Подмастерье либо смущенно отмалчивался, либо бормотал невнятное, что-то вроде «людям радость – себе награда». И ведь не дурак он был, совсем наоборот!
– Пусть ты ставишь град маленький, на потеху бездельникам и ребятне, – продолжал мастер. – Но почему он у тебя так неразумно устроен?
– Я ставлю град волшебный, во снах виденный, – отвечал подмастерье, улыбаясь чему-то.
– Почему стену не возводишь, чучело ты огородное?! Что за град без стены?!
– Граду не нужна стена.
– А ежели враги насядут?
– Не насядут. Не будет никаких врагов.
– Кто ж их разобьет, врагов твоих?
– Так ведь, хозяин… мир – на то и мир. Людям враждовать – оно ведь несподручно.
– Тьфу, дурень! – свирепел мастер. – Золотые у тебя руки… и так их поганить?!
Он возвращался на скалу рубить надменный камень. Ибо вразумлять и совестить большого ребенка – попусту тратить время…
Песчаный