Тогда тот написал карандашом своё желание и заставил её полюбить себя. И тут девку как будто подменили. Стала хамить, грубить, но при этом клясться в верности и покорности к своему суженому-ряженому. В конце концов, ему это надоело, он понял, что всё, что написал в своей тухлой жизни – есть притворство и разломал карандаш об колено. Девчонка тут же вернулась к своему отцу, а всё богатство и признание мгновенно улетучились. Он приехал в деревню к этой девчонке и стал помогать ей вести хозяйство без всякой надежды. Сначала они подружились, а позже полюбили друг друга и поженились. Конец.
Свет неожиданно включился, и я увидел слезы счастья на лице Сальмы. А также у многих других девушек, женщин и почему-то мужчин, что терли красные глаза платками и были весьма растроганы в чувствах к прекрасному. Особенно меня доставил пожилой толстосум в лоснящимся пиджаке, что пришёл сюда с юной избранницей, вчера отпраздновавшей своё совершеннолетие. Одной рукой он деликатно поглаживал свою пассию пониже спины, а другой вытирал скупую мужскую слезу в мечтах о любви истинной.
Я всё ждал, когда же он высморкается в доллар, но моя благоверная пихнула меня под бок локтем и всучила номерок, отправив добывать верхнюю одежду среди толп страждущих.
Мы хорошо провели время и расслабились. Сальма была совершенно без сил – я уложил её спать и тихонько выполз на улицу, взяв с собой Пончика.
Была глубокая ночь. Я заметил очень важную деталь – в тихих, спокойных районах всегда видны звезды. Так много, что их можно часами рассматривать. Яркие, тусклые, разноцветные, переливающиеся различными оттенками – всё эти далекие и загадочные небесные светила заставляют человека верить в чудеса.
Если бы я родился здесь, я был бы другим. Важным, обособленным придурком или меркантильным ханжой. Игривым льстивым романтиком или самовлюбленным нарциссом с извращенным либидо. Ранимым избалованным неженкой с тонкой душевной организацией или бабником-кутилой. Я точно бы не был Брайаном Ривзом: вспыльчивым, нервным, честолюбивым идеалистом, что вечно рыщет в поисках правды и справедливости на планете греха. Я так и не научился жить по правилам желаний, успеха и удовольствий. Тот, кто строит счастье снаружи, потеряет его изнутри.
Чтобы выжить – важно уметь себя возненавидеть, а чтобы жить – полюбить. Я тщетно пытался переключить этот тумблер в своей голове, чтобы стать счастливым человеком. Стать счастливым ради неё.
На часах было половина второго ночи. По улице медленно проехал фургон с цельнометаллическим кунгом. Он остановился напротив участка Холла, в доме которого зажегся свет. Холл в халате и тапочках подошёл к автомобилю и что-то передал в приоткрытое окно.
Фургон развернулся и поехал к выезду. В приоткрытом окне я встретился взглядом с парнем, на шее которого красовалась татуировка в виде отпечатка ладони. Я присмотрелся к парню – густые черные волосы и темно-карие глаза. Небольшой шрам над бровью с левой стороны и разрез над верхней