Круглый Исаак, прихлопнув тряпицей жирную муху на столе, поднимал крышки над готовящимися яствами.
– Вот здесь, взгляните, царь Антипа, паштет из голубиной печени доходит. Гостей уж очень много приехало из Иерусалима и в Храме Ирода[7]купили меньше птиц для жертвоприношенья. Первосвященник приказал двенадцать клеток по шесть птиц отдать на кухню. Забили. Велел я печень тушить в особом соусе, в сезаме. Самих же птиц мы заставляем есть рабов, пусть давятся.
Перебежав мелкими шажками к следующему столу, Исаак суетился, желая в лучшем свете показать первоклассную работу. На столе стоял огромный серебряный сосуд, больше похожий на детскую купель.
– А вот из Сирии прислали вам в подарок. – Исаак с хвалебно-заискивающей улыбкой открыл корыто с высокими стенками. В металлическом нутре еле шевелились две огромные рыбины с горбатыми мордами. – Смотрите, это рыбы. И произвел же Бог таких уродов.
Улыбнувшись неопытностей повара в видах рыб, которых Антипа много видел в Риме, он с довольным видом кивнул.
– Их можно есть, уверен, на вид они вполне кошерны.
– Да! – Обрадовался Исаак. – Раббе, проверив чешую и плавники, их разрешил на завтра подавать.
– Тогда пусть будут. Вот удивятся гости на пиру…
Послышался мерный топот ног и звон металла. Мимо открытого дверного проема по кухни промаршировали десять стражники, в иной, чем в войсках Антипы, одеже. На отдельных носилках, под прозрачной тканью, сверкал деревянный позолоченный трон.
Тетрарх выглянул из проёма кухни во внутренний двор. Исаак покатился за ним, преувеличенно внимательно слушая Антипу.
– Приехал брат. Конечно, свой трон он не забыл. Таскает за собой, боясь, что кто-то усомнится в его возможности судить свой собственный народ. Когда кидаются за помощью к нему, он может трон на улице поставить, призвать священника и суд судить.
Отвлёкшись от ритмических взмахов опахала, Раб выглянул на улицу. Там было интереснее и можно спокойно дышать. Заметив простаивание раба, Исаак прихватил со стола баранью ногу и с размаху треснул его по плечу. Раб отскочил в сторону, судорожно замахав опахалом.
В кухню неспешно вошел пожилой Менахейм. По нему можно было проверять правильность одеяний правоверного еврея. И верхняя одежда, и платок, и пояс, обувь и даже посох – всё по канонам.
– Тетрарх Антипа! К вам прибыл брат Филиппа. Отправил он в казармы свою охрану и сам спешит сюда.
Высказавшись, советник развернулся и ушел, не объясняя куда стуча посохом. Никто не удивился, все привыкли к поразительному доверию, который Антипа оказывал своему воспитателю, а теперь советнику.
Медленной походкой Антипа возвратился к горячей плите. Исаак опередил его, успев ткнуть кулаком в бок полуголого