и мы, наслаждаясь нашей юношеской мускулистостью и задором, через каждые несколько шагов прыгали с одной каменной глыбы на другую, слыша, как под нами громко журчит вода. Один неверный шаг, и можно провалиться на несколько метров сквозь снег между камнями. Нам помогла кабарга, которая совсем недавно прошла этим же путем и оставила, как будто специально для нас, свой след. Сейчас, вспоминая эти события без «суперменства», я понимаю, что наша безопасность была основана только на том, что мы просто шли по следам этой кабарги. Но затем ландшафт резко изменился, и перед нами возник крутой подъем, поросший громадными елями. Хватаясь за деревья, мы продолжали свой путь вверх, по снегу, который становился все глубже и глубже. Сугробы становились уже выше пояса, а затем еще выше, а за елями перед нами проявлялась новая непреодолимая круча, за которой уже в который раз мы надеялись увидеть нашу все еще непокоренную вершину горы. В этот момент солнце закрыли тучи и резко похолодало. Мы оделись, но теплее не становилось, потому что подул ветер и началась снежная буря. Ветер дул, как в турбине. Стало не по себе. По глубине снега стало понятно, что это место и было воздушной турбиной в горах. Похоже, мы выбрали не совсем верный маршрут. Вообще-то у нас не было специальной карты, мы ориентировались на глаз. Ко мне вернулось чувство из далекого детства – чувство, которое когда-то меня охватило на берегу зимнего Охотского моря: СТИХИЯ БЕЗДУШНА. Когда я преодолел эту детскую обиду на погоду, то добавились более трезвые мысли и новые чувства. Я вдруг подумал, что природа невинно работает по своим законам, циклично и безупречно, а что здесь делаю я? Я, наверное, просто должен знать свое место, отведенное мне по ее законам.