Мартынова с Яковлевым обмениваются эмоциями, а я ловлю себя на мысли, что мне он тоже не написал, точнее, последние четыре месяца мы не общались вообще, Боря, видимо, тоже.
Кстати, Яковлев учился с Дорониным и Лукьяновым в одном классе, пока отец не отдал его в кадетский корпус. После Борька поступил в школу милиции, а в этом году начал работать в местном отделении милиции.
Боря чмокнул меня в щеку и на эмоциях выскочил за дверь.
– Девки, – просунул голову в приоткрытую щель, – я быстро, Мариш, не обижайся. Я к Сане на пару минут.
Он хлопнул дверью, а Анфиса в очередной раз кинула на меня подозрительный взгляд.
– Что? – оборачиваюсь.
– Ничего, странная ты сегодня какая-то.
– Какая есть. Пошли ногти красить, ты хотела.
– Пойдем, я думаю, красный, – певуче протянула подружка, прихватив в спальню пару яблок.
Глава 4
Мама колдовала у плиты, а Людка, усевшись напротив, рассказывала о том, что и у кого изменилось. В дверь позвонили прежде, чем сестра успела закончить фразу.
– Кого там еще принесло? – недовольно сморщила нос, вставая из-за стола.
– Сам открою, – перехватил ее руку, – сиди.
Повернув ключ, потянул дверь на себя, видя стоящего на пороге Борю. Секундная пауза, прежде чем в квартире раздались наши громкие голоса приветствия и смех.
– Доронин! Мне девки сказали, ты вернулся, я даже не поверил сначала. Чего не позвонил?
– Не хотел баламутить, проходи.
– Боренька, – мама выглянула в прихожую, – проходи, мы обедать собираемся, будешь?
– Спасибо, теть Ань, я на минуту. Вечером гуляем?
– Само собой.
Яковлев хлопнул в ладоши.
– Тогда я парней соберу, и за тобой заедем.
– Куда едем-то?
– На дачу ко мне, я только родственничков по домам развез. Хата наша.
– Ладно, давай.
Борька ушел, а Люда с интересом посмотрела ему вслед, выскочив в прихожую.
– Куда намылились?
– Тебе скажи.
– М-м-м, маму не расстраивай, а то я вас знаю, особенно Лукьянова, – недовольно цокнула языком и, круто развернувшись, вернулась на кухню, усаживаясь на стул.
– Маратик, блин.
Мама уже накрыла на стол и все никак не могла перестать суетиться.
– Чего Боря приходил?
– Ой, мам, а ты не догадываешься? Пить поедут и по девкам, – закатила глаза сестра.
– Люда!
– А что, мама? Я не права? – рассмеялась.
– Уймись, – раздраженно смотрю на сестричку.
Никак не могу понять, что с ней не так, но что-то явно изменилось. Откуда эта дерзость, желание уколоть, язвительность? Та Людка, которую я знал и помнил, была другой. Моя сестра – олицетворение нежности, мечтательности, романтичности, по крайней мере, я запомнил ее такой. Только вот сейчас от всего этого остались лишь слова.
Протянул руку к солонке, подсолив горячий суп.
– Мамуль, я сегодня к девчатам