– Интересное зрелище, – сказала Дебора несколько сонно. Эбби заозирался. Тут же маяком во мраке вспыхнула настольная лампа, осветив часть комнаты и саму девушку. – Очухался наконец, Андерсон?
Парень стал щуриться, ему вновь хотелось погрузиться во мрак.
– Что ты тут делаешь? – спросил он, понимая, хоть и не сразу, как тупо прозвучал его вопрос.
– Я тут живу, у тебя амнезия, Андерсон? – Деб не торопилась покидать кресло, так и сидела, переплетя руки и ноги. – Сколько пальцев ты видишь? – Она показала ему один перст – средний.
– Прекрати, ты поняла, что я имел… А где Чарли?
– Вот как раз наш милый Чарли сейчас с тобой и посидит. А мне пора, нужно выпроводить тусовщиков, пока они не разнесли арендованный за неприличную сумму этаж. Торндайк, похоже, не особо справляется с ролью властного хозяина. – В подтверждение ее слов за дверью начали топать и истошно вопить.
– Я брал с собой одну вещь… – Андерсон как-то беспомощно осмотрелся.
– Вот эту? – Дебора указала на тумбочку – на ней Эбби, уже привыкший к свету, разглядел рамку и фотографию в ней. Деб как-то уж слишком удачно ее поставила, будто она всегда и находилась в этой комнате возле вазочки и стопки книг. – Ты спал с ней в обнимку, решила – вдруг поранишься еще, поэтому убрала сюда.
– Это футбольная команда Артура…
– Я заметила. Не близко, но знаю некоторых парней.
– Я нашел ее случайно по пути к тебе.
– Хочешь об этом поговорить?
– Я… – Он замялся. – Не знаю.
– Прошло не столь много времени… И ты знал его лучше, чем кто-то с нашей группы. Да и твой дядя… Слушай, я не очень хороша в разговорах о смерти, ты уж извини. Одно дело говорить о каких-то метафорах в искусстве, об образах и влиянии всего этого на человека, несколько иное… Не могу вообразить твоих чувств, Андерсон. Ну, ты понял. Так что, извини…
– Тебе не кажется это странным? – спросил Эбби, выслушав ее признание. Он с ней согласился – смерть воспевалась в культуре, как ничто другое – будоражила воображение поэтов, писателей и художников (на каждой второй картине – то убийство, то похороны, то скелеты, черепа и кости; литературные описания – там еще похлеще!), о кончине рассуждали священники, философы и ученые, и костлявая старуха с косой (прямиком из рекламы в честь Хэллоуина) для них являлась неотъемлемой частью жизненного цикла всего сущего. Говорить об этом, как о неком абстрактном явлении, предмете для изучения – не так трудно, нежели ощутить ее веяние прямо в затылок.
– Что именно? – Дебора не совсем поняла вопрос.
– Мое поведение. Таскаюсь на вечеринке с фоткой умершего парня…
– Знаешь, – начала она, – А ведь каждый из нас таскается с книгами давно умерших авторов, мы изучаем их картины, копаемся в этой утраченной жизни… Покупая вещь на гаражной распродаже, про антиквариат я промолчу, тут и так ясно, – нас