Илушума: забытый принц. Владислав Фролов

выдающимся принцем, и когда Асархаддон объявил всем, что хочет передать престол Шамаш-шум-укину, это встретило настолько серьезное неудовольствие аристократии Ассирии, что царь не на шутку обеспокоился. Дело было не в том, что престол передавался при живом государе и устоявшемся устройстве, где каждый род знал свое место: это было не впервые в истории страны. Решение Асархаддона оскорбляло ассирийцев: они не хотели иметь царя, в жилах которого текла половина крови ненавистных им вавилонян. Многие ветераны еще помнили знаменитые победы Синнахериба и разгром старого Вавилона.

      Царь отменил свое решение. Он пошел на компромисс, который нельзя назвать дальновидным: Шамаш-шум-укин был-таки определен царем, но не Ассирии, а Вавилона – и с тем условием, что он подчиняется Ашшурбанапалу, ставшему царем всего междуречья. Из-за такого решения уже через короткое время в империи создалась дополнительная политическая напряженность. Ашшурбанапал поначалу хорошо относился к Шамаш-шум-укину, но власть есть власть, а политика остается политикой: он всегда чувствовал в брате претендента на престол.

      Асархаддон умер, и не прошло десяти лет, как Шамаш-шум-укин начал вести с Ашшурбанапалом двойную игру. Он рассчитывал, что опорой ему послужат жрецы и знать Вавилона, которым всегда напоминал, что проводит политику своего отца. Внешне он выказывал Ашшурбанапалу все знаки вассального почтения и подчинения, однако за его спиной стал создавать против брата тайные союзы. В ход пошли сношения с вечными врагами Ассирии и теми городами-государствами, которые входили в империю, но всегда хотели независимости от нее. Пять лет Шамаш-шум-укин получал неизменные заверения из Египта, Халдеи, Сирии, Лидии, Элама и от царьков Финикии о готовности присоединиться к восстанию. Волчьей стаей окружили заговорщики древнюю землю Ашшура. С прищуром хитреца наблюдала за всем этим из-за горных хребтов Мидия, готовая воспользоваться плодами восстания и в клочья порвать обессилевшую жертву.

      Заговор готовился в строжайшей тайне. Однако не зря раскидывал Ашшурбанапал свою шпионскую сеть. С отлаженностью часового механизма поступали в Ниневию донесения о происходящих событиях на границах великого государства, внутри него и в вассальных землях. Если уж царю становились известны сведения о количестве собранного в соседнем государстве урожая, падеже скота или планах на строительство каналов и крепостей, то информация о готовящемся заговоре тем более не могла пройти мимо ушей и глаз его тайных агентов.

      Вначале было перехвачено письмо к Шамаш-шум-укину египетского фараона Танутамона. Он писал царю Вавилона о готовности прислать воинские подкрепления в случае начала восстания и даже считал, что сумеет склонить на свою сторону ставленника Ашшурбанапала Нехо, честолюбивого номарха городов Саиса и Мемфиса. Он рассчитывал, что в таком случае к заговорщикам присоединится и сын Нехо, наместник Хатхарибы