Что же касается внутренностей, то лестница и коридоры были не слишком узкими, а в каждой из девяти квартир для перехода из кухни в столовую требовалось сделать оптимальное количество шагов. У домика хватало соображения, чтобы спросить вас Как дела? ласково глянуть на вас, так что давайте опять обратимся к внешности, на которой было что рассмотреть и за крашеным фасадом, а тем более если выглянуть за его пределы (за исключением крохотного, совершенно незначительного краника с тыльной стороны домика, в том месте, где из подвала вода выведена на максимально близкое расстояние к парковке, вы еще услышите об этом кранике) и пощекотать воображение, приписав домику в целом, как живому, но пучеглазому и лопоухому ребенку, внутреннюю гармонию или красоту. Ничего подобного. Пройдемся под занавес, если вы не против, мимо электрощитовой с кучей предохранителей (из которых тот, что отвечал за общее напряжение, выбивало чаще других, после чего его возвращал к жизни лицензированный специалист по жучкам Владица, и девяти почтовых ящиков, следовательно, доберемся до входной двери (но только не касайтесь нижних половинок двух створок, потому что там ничего нельзя трогать, кроме металлических деталей) и обратим внимание на пневматический механизм, служащий для замедленной доводки при самозакрытии оной. Однако трудно представить, что воображение могло бы разыграться при виде такой обыкновенной пружины: его щекотал только тот факт, что механизм исправно функционировал и после тридцати лет бессменной работы. Так или иначе, ничего эпохального, и потому Раджа не уставал твердить, что чертов дом все-таки нашел безошибочный, но только ему одному известный способ прирасти к сердцам своих обитателей.
Вы заметили, что предыдущий тщательный осмотр не коснулся артефакта в лице слишком высоко козырька. Между тем, в свете преобладающей теории на этот козырек невозможно было смотреть иначе, как на чужеродное тело (и из-за его отстраненности, присущей чужеродным телам; каждый, кто хотя бы раз попытался укрыться под ним от внезапного ливня, легко мог проглядеть его и в дальнейшем утверждать, что никакого козырька тут нет), появившееся незнамо откуда тридцать лет тому назад, ночью, еще в процессе строительства, и его пролет сквозь атмосферу обязана была бы зафиксировать даже самая захудалая обсерватория. Этот продукт панспермии[3] (в соответствии с общепризнанной теорией) врезался под почти идеальным углом (с архитектурной точки зрения) где-то между первым и вторым блоком, на два метра выше запланированной позиции. Если бы прилетевший козырек продолжил движение, то закончил бы свой путь примерно в прихожей квартиры номер пять, или