Наш дом
В малолетстве Глухово мне представлялось почти центром Вселенной. Особенно Центральная Глуховская площадь, на которой круглосуточно кипела жизнь: шёл народ со смены и на смену, бурлила торговля, звенели трамваи, гудели автобусы и поездочки узкоколейки. Самым главным местом на площади был ленинский сквер с первым в мире памятником Ленину. А совсем рядом, за зданиями управления комбината и пожарной охраны, в тихом Аптечном переулке (тогда назывался Красная слобода, как и окрестные улицы) стоял наш дом. Когда я родился, адрес был такой: Ногинск, Глухово, Красная слобода, дом 183, квартира 15. Но вскоре улицы и переулки получили индивидуальные названия и дед меня заставил вызубрить новый адрес: Глухово, Аптечный переулок, дом 6 квартира 15. Конечно, если быть точным, то на свет я появился не здесь, а в Глуховском родильном доме. И если судить по фотографиям 1956—1957 годов, первый год жизни провёл в доме родителей отца на Первомайке (по тогдашнему адресу Ногинск, Глухово, Первомайская слобода, дом 350). Но поскольку зрительных воспоминаний того периода почти не осталось, родным домом всегда считал дом на Аптечном.
Наш дом стоял напротив ворот глуховской пожарной охраны. Когда я родился, ему ещё и 50 лет не было, что сравнительно немного даже для деревянного дома. Поэтому дом сохранял следы начального благолепия. Как мне рассказывал дед, наш дом до революции назывался «домом приезжих». Его построил Морозов для того, чтобы приезжающие на работу специалисты могли сразу же комфортно устроиться с семьями, не дожидаясь постройки персональных коттеджей. Рядом с нашим домом, напротив управления был дом последнего управляющего мануфактурой Евгения Павловича Свешникова. Далее, на углу – дом предыдущего управляющего, Федора Андреевича Детинова. Так что, место считалось престижным.
Наш дом был трехэтажным и казался невероятно высоким. Когда я с мальчишками забирался на чердак и выглядывал в слуховое окно – дух захватывало, всё Глухово было как на ладони. В цокольном этаже, наполовину утопленном в землю, жили холостые конторские служащие. А два верхних этажа были разделены на половины, в каждой жила отдельная семья. По тем временам дом был вполне благоустроенным: водопровод, канализация, электричество, центральное отопление, просторная кухня с русской печью, комната для прислуги, две веранды, большой балкон и 5 комнат.
После революции спецов уплотнили, каждую половину разделили на 3—4 квартиры, а позже одну из квартир получила баба Шура. Когда и как это произошло, знать не знаю и ведать не ведаю. Знаю только, что первые воспоминания связаны именно с этим домом и квартирой на втором этаже, комнаты которой выходили окнами на Аптечный переулок к воротам Пожарной части.
Если Глухово казалось центром Вселенной, то наш дом я считал лучшим глуховским домом, а нашу квартиру – лучшей в доме. Во-первых, из неё открывался лучший вид на здание пожарной охраны и мы были