– Да, лэр! Будет исполнено, лэр! – а тот совсем не понимал, что происходит и сильнее выходил из себя. Другие капралы, слыша это, радостно ржали и улюлюкали, видимо, наш командир не имел авторитета. Это также веселило мой десяток. Ведь другие командиры пытались чему – то научить и давали больше отдыха.
После приема пищи у нас было, где – то около получаса отдыха. В это время я садился и начинал рассказывать анекдоты. Я удивился, когда узнал, что здесь такого не знают. Хоть никогда подобного артистизма за собой не наблюдал. Рассказал пару анекдотов, переделанных, правда, но которые были приняты на ура. Люди устали, постоянное физическое и психологическое истощение давало о себе знать. И требовался выход таким образом. Да, этим людям было тяжело, но мне было тяжело вдвойне. Меня тоже не покидало напряжение, приходилось постоянно острить и вести себя как полоумный мазохист, но моральная поддержка Лекса, и то, что он мне помогал вечером, давала о себе знать.
Так прошло три долгих тяжелых дня. Я видел, как бойцы из моего десятка становятся, что ли, поспокойней, уверенней в себе. Они начали больше общаться друг с другом. Лекс этот вообще загадочный парень, ходит, слушает всех. Что – то рассчитывает, думает.
Как обычно после обеда я планировал провести воспитательную беседу с ребятами, но, как всегда, вмешался отдельный индивид с прозвищем Крыса. Он загнал нас в барак, построил и начал на меня кричать, смысл был в том, что я нарушитель и если не прекращу, то он мне плетей даст. Этого я уже не выдержал, мне просто надоело дурачиться. Звонко упала кираса, за ней полетел шлем.
– Послушай меня, сынок, – проникновенно шепотом начал я, – я долго тебя терпел, но ты реально достал. Если мы пойдем в бой, ты первый сдохнешь от моего удара. Ты лишний тут. Ты не делаешь ничего хорошего. И то, что твой отец купил тебе капральство, еще ничего не говорит.
Когда он отправлял меня еще в первый день добегать, я останавливался пройтись, а то в боку кололо ужасно, и услышал эту замечательную историю от двух беседующих сержантов. Тогда я не понял, про кого это они, но потом дошло. И вот информация пригодилась. Мне приятно было видеть, как меняется его лицо. От бурого до белого.
– Я тебя в холодную посажу! – со злобой крикнул он.
– А я скажу, что ты надо мной издеваешься потому, что я знаю, что ты с мужиками спишь, – радостно выкрикнул я. За это время я показал много различных вариантов действий. И было видно, что ему это не нравится. Мужеложство тут не то, что не любили, здесь его ненавидели. Я не вдавался в подробности, но это было очень страшное оскорбление.
– Ты не посмеешь… – слабо пролепетал он. – Это не правда.
– Если ты будешь и дальше нас гнобить, то скажу, – уверенно сказал я. – И все подтвердят, скажу, что ты до меня домогался.
Вроде это уже победа, но его трясущиеся губы и дрожащий голос, не давали мне повода для радости. Если бы он был сильным и могучим, то это еще ладно. Но это просто издевательство