– Ох, Сергей Вячеславович, ну вы как барышня, простите. Мальчишки всегда дерутся, и это не повод…
– Зинаида Ефимовна, это повод. Сейчас, говорят, много где такое: и в Казани, и в Горьком, и в Улан-Удэ, и в Москве даже, ребята на сборах рассказывали. Не знаю, я в Улан-Удэ не был. Но в Челнах я девять лет, почти с самого начала КамАЗа, и всяких повидал, и драчунов, и хулиганов, и с учета пацанов, вы знаете. Но вот этих – боюсь. Честно. Потому что волков вырастили.
– Кто вырастил? Мы вырастили? – возмущенно уточнила завуч.
– А кто еще? – устало спросил физрук. – Марсиане, что ли? Мы. Я иногда думаю, кто из этих ребятишек вырастет и что они сделают через десять лет. Со страной, с миром. И страшно становится. А потом успокаиваюсь. Знаете, почему? Потому что своя рубаха – она теснее давит. Ведь эти десять лет еще прожить надо. И совсем не факт, что лично мне это удастся.
В учительской висела мертвая тишина. Все смотрели на завуча с физруком. Странно смотрели. Марина огляделась и поспешно уткнулась в стопку журналов, для надежности стиснув верхний изо всех сил. Поэтому она не увидела выражения лица Зинаиды Ефимовны. Но и голос был вполне выразительным:
– Что-то не нравится мне, Сергей Вячеславович, что вы говорите.
– Мне прямо нравится очень, – буркнул физрук.
– Вы вообще кого имеете в виду? Да, есть Яманаев. Как говорится, бог шельму метит – в самом деле паршивая овца, пожалели мать, в ПТУ не сдали, ну да еще не вечер. Но есть ведь Андрюша Кузнецов – его уже МФТИ всерьез совсем сватает, есть Корягин Саша – умница мальчик, есть…
– То есть вы не знаете, что Корягин Саша, как они говорят, автор у молодых в шестом комплексе? – уточнил физрук.
Марина не выдержала, вскинула глаза и узрела небывалое: Зинаида Ефимовна лишилась дара речи. Во всяком случае, моргнула и озадаченно приоткрыла рот.
– Вот и не знайте. Спать спокойнее будет, – сказал физрук и пошел прочь из учительской.
– А вот хамить не надо, – негромко, но отчетливо сказала ему в спину завуч.
Физрук не обернулся.
Зинаида Ефимовна сильно потерла виски ладонями, пробормотала: «Распустились…» – и с цокотом ушла следом за оппонентом – наверное, все-таки в противоположную сторону. Остальные рассосались молча и быстро, только Альфия в дверях оглянулась и тюкнула пальцем по запястью. Марина закивала и суматошно принялась в десятый раз тасовать отощавшую стопку журналов. Выпрямилась, хныкнула, пока никто не слышит, – и вспомнила, что так ведь и договаривалась с англичанкой Верой Рудольфовной: та берет журнал в начале урока и освобождает его для Марины в конце.
Звонок застал Марину в середине коридора. Мимо пролетела пара опаздывающих младшеклассников. Марина с трудом удержалась от того, чтобы не припустить тем же аллюром, строго напомнила себе: «Звонок на урок – для учеников. Будут беситься, пока меня нет, – вот и хорошо, самый буйный первым отвечать пойдет».
А неплохо быть учителем, подумала Марина первый раз в этом учебном году и на секунду остановилась